Колода судьбы. Анатолий СоколовЧитать онлайн книгу.
Я был возмущен его вероломством и отказался. Заявил, что «за того парня» работать не намерен. Начальник настаивал, но я «закусил удила». Конфликт разрастался, и я подал заявление на увольнение. Начальник демонстративно его подписал, надеясь, видимо, что я остыну и передумаю. А я ощутил вдруг необычайную легкость, словно гора с плеч упала, сомнения начались позже, в тот момент я был уверен, что поступаю правильно.
Первую неделю я отсыпался, наслаждался желанной свободой, жалел, что не ушел раньше. Но эйфория быстро прошла. Я понял, что без дела сидеть не смогу. Несколько «халтур» закончились, так и не начавшись. Работодателей не устраивали или предлагаемые решения, или цена. И я «постановил», что с радиоэлектроникой надо заканчивать. Но это легко сказать, я отдал ей сорок лучших лет. И все-таки мы расстались… Так расстаются с когда-то любимой женщиной, жизнь с которой превратилась в тягость и держалась лишь на привычке.
Я начал примерять на себя разные занятия, перебрал кучу вариантов. Как советовали психологи, задавал себе три «магических» вопроса: «Что ты больше всего любил делать в детстве? Чем бы ты занимался, если бы знал, что жить осталось полгода? Чем бы ты занимался, если бы тебе за это не платили?» Но так ни на чем и не остановился. Что-то было уже недоступно из-за возраста, а что-то не находило отклика в душе. Вспыхнув, огонек желания быстро угасал. Я понял, что поторопился с увольнением, не просчитал последствий, не подготовил почву, но, как говорится, «лом уже проплыл».
Получив желанную свободу, я оказался в пустоте – в хаосе, и совершенно не понимал, как справиться с этим состоянием. Я ожидал, что организм привыкнет, приспособится, но становилось все хуже. Бессонница и тревога, мои неизменные спутницы в путешествии по жизни, решили объединиться, лишая последних сил. Эти дамы, похоже, родились вместе со мной. Пока я был молод, полон энергии, имел поддержку во внешнем мире, они лишь изредка давали о себе знать. Но теперь, когда впереди зияла пустота, они полностью овладели моим существом. Иногда мне удавалось с ними договориться, но перемирие было, как правило, недолгим. Мне оставалось только просить пощады.
Жизнь совсем потеряла смысл, обмякла, потускнела, окуклилась в пространстве однокомнатной квартиры. Превратилась в череду рутинных действий, необходимых для существования: сходить в магазин, приготовить обед, прибраться. Тело жило по инерции, завершая биологический цикл. А душа… душа спряталась где-то, проявляя себя лишь через телесные недуги. Тревога стихала, ей нравилась эта размеренная жизнь, не таящая никакой угрозы. Иногда, во время нечастых прогулок в лесу, душа, окунувшись в живое, и сама оживала, наполнялась надеждой: «А вдруг это еще не конец, вдруг еще что-то возможно в этой жизни?» Тревога, как сторожевой пес, тут же поднимала голову, и душа опять скрывалась в своем убежище…
«Эх, Федор, Федор, Федор Николаевич… Ведь не тридцать тебе и даже не пятьдесят.