Собрание сочинений. Том 1. Александр Станиславович МалиновскийЧитать онлайн книгу.
в строительный институт и через неделю уезжал на учёбу в Куйбышев.
Шурка грустил. Что-то менялось в его жизни, уходило безвозвратно.
Из избы вышла баба Груня:
– Ты что пригорюнился, а?
– Да так.
– Приходи вечером, будем читать книжку про Мюнхгаузена, чудная такая.
– Хорошо, приду, баб!
Разговор двух мужчин
С появлением Верочки Шурка на некоторые вещи стал смотреть по-иному. С лёгкой руки Валентины Яковлевны его в прошлом году записали в танцевальный кружок и там он стал солистом. Теперь танцевал национальные танцы. Всё шло хорошо. Нравились костюмы, дотошное изучение разных движений незнакомых танцев, радостный всплеск аплодисментов, которыми всегда награждали танцоров. Он уже гастролировал в Покровке, Кулешовке. Выступали под открытым небом на полевых станах.
Но однажды радость от всего этого померкла. В большом школьном классе на генеральной репетиции исполняли молдавский танец. В самой середине танца он вдруг увидел Верочку, сидевшую у окошка. Смуглое лицо её было наполовину освещено ласковым сентябрьским солнцем, она щурилась и прятала голову, прикрывшись тетрадкой. Когда их взгляды встретились, она отвела глаза, губы её приоткрылись: как будто хотела что-то сказать, но не сказала, только подумала и ироническая улыбка тенью скользнула по лицу. У Шурки что-то оборвалось внутри.
Он хотел подойти к ней, когда репетиция кончилась, но не успел. Рогожинская вместе с другими убежала в спортзал. «Я понял, я всё понял, – твердил он про себя, – ей смешно было смотреть, как танцую. Я выглядел смешно. Все девчата меня переросли. За этот год вымахали на голову выше, а я, чудак, всё танцую». Шурка и раньше ревностно ловил взгляды ребят: не смеются ли, что он меньше всех. Но всё вроде бы нормально. А не оттого ли так хлопают зрители, что он просто маленький и это всех забавляет? Но то было раньше, а теперь всё видит Верочка Рогожинская. «Не буду больше танцевать», – решил он. Но всё оказалось намного сложнее. Когда классная руководительница, сухая и подозрительная Лидия Николаевна узнала об этом, она ударилась в панику.
– Нет, Ковальский, ты просто зазнался. С тобой везде носятся, как с писаной торбой, вот ты и возомнил… Это надо же? Вся программа рухнет. Там пять танцев с твоим участием.
– Не рухнет, возьмите Женьку Рязанова. Он вам что хотите станцует. И лучше меня.
– Ты что, смеешься надо мной? Он же вечерник, ему семнадцать.
– Ну и что?
– А честь класса? Ты же представляешь – на торжественном концерте весь наш класс.
– Ну и что?
– Как ты не понимаешь? Это же праздничный концерт, посвящённый дню Великой революции!
– Лидия Николаевна, не буду я выступать!
– Скажи причину.
– Мне разонравились танцы, – упирался Шурка.
– Ты не можешь так говорить. Ты не один и не вправе подводить коллектив.
Уговоры ни к чему не привели. На следующий день с утра Лидия Николаевна объявила Ковальскому, что его вызывает директор школы