Дочь Петра Великого. Казимир ВалишевскийЧитать онлайн книгу.
суммой в то время ввиду того, что до тех пор главные повара относились к разряду низшей челяди. Он был первым в длинной цепи поваров, которыми России пришлось вскоре гордиться. При дворе вели также очень крупную игру, и маркиз Лопиталь, французский посол, жаловался на расходы, вызываемые обязательными ежемесячными «кадрилями». Первый вечер стоил ему сто двадцать дукатов, несмотря на то, что он играл не слишком несчастливо.
На время своего коронования Елизавета выстроила в Москве оперный театр, вмещавший пять тысяч зрителей. В день его открытия давали «Тита» знаменитого Гассе, с музыкальным прологом Доминика Даллолио, композитора и дирижера, обосновавшегося в России. Его представления, где рядом с итальянскими певцами выступали молодые придворные, обученные в Сухаревой башне, местной консерватории, чередовались с интермедиями и аллегорическими балетами, где Ланде изощрял свой ум: «Золотое яблоко на пиру богов»; «Радость русского народа при появлении его Астреи». Этот вид представлений пользовался таким успехом, что Академия Наук учредила особую кафедру аллегории, а русский народ – та часть его, по крайней мере, что посещала театр, действительно, склонна была думать, что в ноябрьскую ночь 1741 г. на ее горизонте заблистала Астрея.
В камер-фурьерском журнале за 1743 г., в № от 5 сентября, отмечен большой праздник в Летнем дворце. На следующий день происходит комедия и большая иллюминация сада. 15-го – опять-таки большой праздник по случаю заключения мира со Швецией. 7 октября – обед, ужин и всевозможные развлечения на даче гофмаршала Д. А. Шепелева. 8–10-го большая охота в Царском Селе. 11-го – праздник в новом дворце, воздвигнутом между Царским и Петербургом. И так с начала до конца года.
Астрее, однако, не мало было дела, чтобы даже в этом, сравнительно ограниченном, кругу приучить окружавших ее лиц к новым повадкам и, наряду с более утонченными нравами, вызвать к жизни и более разнообразные и привлекательные формы общественности. В настоящих своих записках (не принадлежавших Галиарде и еще не изданных) д'Эон изобразил русский двор в 1759 г. в далеко не привлекательных красках. Много роскоши, но мало вкуса и еще менее изящества. Действительно, величественные манеры присущи лишь «семи, десяти лицам». Женщины, в большинстве случаев хорошо одетые и увешанные бриллиантами, имеют, однако, в своих костюмах что-то режущее для французского глаза. В них можно любоваться лишь нарядами и красотой, если они таковой обладают. В огромной зале «более короткой, чем Версальская галерея, но гораздо более широкой, обшитой деревом, выкрашенной в зеленый цвет, прекрасно позолоченной, украшенной великолепными зеркалами и ярко освещенной множеством люстр и жирандолей», среди потока золота, серебра и света, они выстраиваются, как в церкви, все с одной стороны, а кавалеры с другой. Они обмениваются глубокими реверансами и не разговаривают даже между собой. Это идолы. Приемы состоят в слушании