Не та дочь. Денди СмитЧитать онлайн книгу.
людает за ними из леса, начинающегося сразу за домом.
Пока родителей нет, за всё отвечает старшая, Оливия. На кухонном столе – деньги на пиццу, на холодильнике – список номеров экстренных служб. Оливия даже не смотрит на них: Блоссом-Хилл-хауз находится в Стоунмилле, идиллическом торговом городке в самом сердце Сомерсета[1]. Местные жители чувствуют себя в такой безопасности, что не запирают двери.
В шесть вечера девочки обуваются. Несмотря на инструкции быть в постели в девять, Оливия решила позволить Кейтлин лечь на полчаса позже. Она берет сестру за руку, выходит на летнее солнце, и предупреждения родителей оставаться дома вылетают у нее из головы, как семена из одуванчика.
Девочки прикрывают темно-синюю входную дверь с медным молоточком в виде пчелки, но не запирают ее. Кейтлин поднимает взгляд, не обращая внимания на красивые розовые лепестки, которые опадают с цветущей в саду вишни. Они выходят из ворот и сворачивают направо, а потом налево на дорогу к фермерскому магазинчику. На оставленные на пиццу деньги покупают сэндвичи: толстый хрустящий хлеб, копченый окорок, твердый сыр. В соседней пекарне покупают пышные темно-шоколадные брауни и ледяной лимонад и бегут с добычей на луг. Здесь, среди нежно-голубых незабудок и ярких всплесков желтых лютиков, сестры проводят целые часы на прогретой солнцем траве. Лето простирается перед ними как чистый холст в ожидании, когда его раскрасят возможностями и приключениями.
Оливия задирает лицо к небу, расплетает толстую золотистую косу и расчесывает пальцами волосы, пока те не падают на спину льняным каскадом. Кейтлин теребит темно-каштановую прядь: собственные волосы кажутся ей неинтересными по сравнению с великолепной в закатном свете гривой сестры. Заметив завистливый взгляд Кейтлин, Оливия говорит:
– Твои волосы так блестят на солнце, что кажутся рыжими, Китти-Кейт.
Кейтлин сияет.
Девочки сидят и плетут венки из ромашек. Они заканчивают пикник (еда уже нагрелась на солнце), допивают лимонад. В мягком вечернем свете Оливия делает «колесо». У нее длинные загорелые руки и ноги. Она предлагает научить и Кейтлин, но младшая сестра неуклюжая, у нее не очень хорошо с координацией, и она боится неудач. Она врет про боль в лодыжке, потому что знает: у нее никогда не получится так легко и непринужденно, как у Оливии. Ей нравится жить в тени сестры. Не в том смысле, что родители любят ее меньше, – нет, они обожают девочек одинаково. Но Оливия старше, она раньше заговорила, раньше начала ходить и умеет делать «колесо». А Кейтлин всегда на шаг позади. И она счастлива. Ей безопасно в сестринской тени.
Лежа на траве, девочки наблюдают за молочно-белыми облаками в бесконечном голубом небе и показывают друг другу фигуры: прыгающего зайца, шляпу ведьмы, балетную туфельку. Если бы они знали об ужасах сегодняшнего вечера или о жестокой реальности завтрашнего дня, то захотели бы остановить время, остаться в этом жарком июльском дне. Но сейчас они совсем юны и беззаботны, и будущее кажется привычным и привольным, как этот луг вокруг. Сестры еще не знают, что это последний чудесный день, который они провели вместе.
Девочки долго идут домой, вдыхая свежий запах скошенной травы и прислушиваясь к далекому шуму фургона с мороженым. Они проходят мимо дома Флоренс. Изящная девочка с иссиня-черной стрижкой «французский боб» сидит на подоконнике своей комнаты, уронив голову на колени и безразлично уставившись на улицу. Сегодня, в последний день занятий, ее наказали за слишком короткую юбку. Оливия и Флоренс – лучшие подруги. Они – королевы саутфилдской школы для девочек. Они легко сдружились, и Кейтлин тоже мечтает о такой дружбе. Флоренс замечает остановившихся у ворот ее дома сестер Арден и радостно улыбается, сняв наушники MP3-плеера. Она машет им рукой – молча: вдруг мать где-то поблизости. Сестры машут в ответ. Позже полиция будет снова и снова допрашивать Флоренс: в котором именно часу девочки проходили мимо ее дома. И ее ответ будет меняться снова и снова, потому что она точно не уверена. Теперь до конца жизни она будет пристально следить за временем.
Дома сестры надевают одинаковые хлопковые пижамы и устраиваются на большом диване перед телевизором, между ними – ведерко с попкорном. Они не замечают незнакомца, который прячется в саду за домом и наблюдает за ними.
Потом Кейтлин поднимается наверх в ванную и останавливается у двери сестринской спальни. В комнате Оливии она замечает на туалетном столике ежедневник в обложке цвета лесной зелени и берет его в руки. По мягкой бархатной обложке с вышитой золотой пчелкой девочка понимает: это дорогая вещь. Ничего общего с тоненькими ежедневниками из старого городского магазинчика. Кейтлин уже собирается открыть его, когда в дверях появляется сестра.
Оливия останавливается, заметив Кейтлин, и прищуривается. Нет, она не сердится. Оливия не сердится. Она – сама уверенность и сочувствие. Решительность и приветливость. Не говоря ни слова, она протягивает руку ладонью вверх. Щеки Кейтлин пылают, изнутри скручивает чувство вины, перемешиваясь в животе с пикниковой едой и попкорном, Она отдает ежедневник, но набирается смелости и спрашивает, откуда он взялся.
– Не ежедневник, а дневник, – поправляет
Графство в Англии.