Белая королева. Евгения СафоноваЧитать онлайн книгу.
Я пробиралась следом и пряталась за старыми тисами, укрывавшими меня под шатрами колючих крон и за колоннами древних стволов.
Ветер доносил до меня медные монетки аккордов, шёлковые ленты гармоний, хрустальные осколки трелей и бархатные лоскуты слов, срывавшихся с твоих губ. Я собирала эти сокровища и запирала в сердце, там же, где хранила все чувства к тебе. Где хранила желание, зародившееся во мне с того дня, как ты появился под нашей крышей.
Стать для тебя такой же важной, каким стал для меня ты.
Я крала звуки твоего голоса и обрывки твоих песен, как вор, до вечера, когда неосмотрительно не подобралась слишком близко. Ты заметил меня, и я осознала это, лишь когда ты повернул голову в мою сторону, а вместо музыки ветер донёс до меня обычную речь:
– Скажи, о чём была эта песня, графская дочь?
Тогда ты называл меня только так, и только тем я была для тебя. Дочерью того, кого тебе предстояло заменить.
Прятаться дальше было бессмысленно, и я выступила из-за дерева, подняв голову и расправив плечи. Уже не вор песен, скрывающийся в тенях, – графская дочь.
– О мечтах. О несбыточном. О потерях.
Каждый ответ я сопровождала шагом, но твоя насмешливая улыбка бросила мне под ноги битые стекляшки, сбив ритм моей поступи. Обычные мальчики, прожившие всего тринадцать осеней, не умеют улыбаться так.
Впрочем, ты не был обычным мальчиком.
– Странно, – сказал ты. – Обычно девы говорят, что это песнь о несчастной любви.
– Любовь – первопричина мечтаний, которым не суждено сбыться, и потерь, которые оплакивает герой. Но если подумать, не все ли песни в равной степени о любви или о чувствах, что рождены из неё? – Я всё ещё ступала будто по стеклу, но всё же приближалась к тебе. – Ненависть, боль и насмешка появляются там, где любовь умирает или где для неё не остаётся места. И не всё сводится к любви между мужчиной и женщиной. Дитя рода людского способно любить множество самых разных вещей. Родину. Дом. Семью. Саму жизнь, наконец.
Ты молчал, и в этом молчании я сократила расстояние между нами до вытянутой руки (если бы ты только желал мне её протянуть).
Я остановилась подле тебя, дожидаясь твоего вердикта, устремила взор на гитару в твоих пальцах: десять струн, почти круглая дека из красного дерева и ажурная золотая розетка посредине с узором-трикветром.
– Мудрая мысль. – Ответ подголоском вплёлся в гулкую песню реки, несущей серые воды мимо нас. – Прости, графская дочь. Теперь я знаю… ты слышала мою музыку, не просто слушала.
Я опустилась на ковёр палой тисовой хвои подле тебя, ощутив, что прошла негласное испытание и теперь имею на это право.
– Я знаю, что ты не считаешь этот дом своим, – заговорила я, зная: твоё испытание подарило мне право и на это, – но ты можешь сделать его таковым.
– Его огромные залы пугают меня, – молвил ты, пока серая вода струилась в твоих серых глазах.
– Перестанут, когда я покажу тебе каждый их уголок.
– Порой мне кажется, я слышу в коридорах голоса