Иван Грозный. Сергей Эдуардович ЦветковЧитать онлайн книгу.
одно соображение заставляет подозревать их в честолюбивых замыслах. Согласно суздальскому преданию, сын Соломонии умер в возрасте семи лет, то есть в 1533 году. Год его смерти точно совпадает с началом правления Елены и Оболенского! И потом, эта пустая детская гробница, куда директор суздальского музея заглянул, очевидно, далеко не первым… Но кто же более Елены и ее фаворита был заинтересован в сокрытии всяких следов существования несчастного Георгия?
Как бы то ни было, крамола после смерти Василия обнаружилась быстро. Столь же незамедлительно последовал разящий ответ.
Елене донесли, что удельный князь Юрий Дмитровский присылал своего дьяка Третьяка Тишкова к московским боярам и князю Андрею Шуйскому – звать их к себе на службу. Шуйский попрекнул Тишкова, сославшись на присягу, которую давал князь Юрий, на что дьяк заявил: «Князя Юрия бояре неволей привели к целованию: так что это за целование?» Шуйский передал эти слова Елене и опекунскому совету. Юрий был схвачен, посажен в тюрьму, где спустя два года и умер, вероятно уморенный голодом и тяжелыми условиями содержания.
Следующей жертвой властолюбия Елены пал князь Михаил Глинский. Крепко обманувшись в своих надеждах управлять племянницей, он начал открыто укорять ее в беззаконном и бессовестном сожительстве с Оболенским. В ответ рассерженная Елена упрятала своего знаменитого дядю в темницу. Герберштейн передает, что его обвинили в отравлении Василия, подобно тому как в Литве его обвиняли в намерении отравить великого князя Александра. Если это известие верно, то Елена со своим любимцем предстают перед нами людьми весьма неразборчивыми в средствах. Вместе с Глинским пали другие члены опекунского совета – князья Иван Федорович Бельский и Иван Михайлович Воротынский: их также заключили в тюрьму. Князь Семен Бельский и Иван Ляцкий, родственник Захарьиных, подались в Литву от греха подальше. Шуйские уцелели, за исключением князя Андрея Михайловича, которому не пошел впрок донос на князя Юрия, – он тоже очутился в темнице.
Другой брат Василия, князь Андрей Старицкий, не замешанный в деле князя Юрия, некоторое время спокойно жил в Москве. Собравшись затем к себе в Старицу, он в нарушение присяги стал выпрашивать на дорожку еще городов в удел. Ему резко отказали и только дали в память о покойном брате и государе дорогие шубы, кубки и коней. Андрей уехал, не скрывая неудовольствия. Тогда одни доброхоты шепнули Елене и Оболенскому о неудовольствии удельного князя, другие предупредили Андрея, что его хотят схватить.
Елена стала звать Андрея обратно в Москву, стараясь успокоить его: «Не слушай лихих людей и стой крепко на своей правде. А у нас на сердце ничего против тебя нет». Но Андрей, видя участь князя Юрия, не доверял ласковым речам и в Москву не ехал. Тогда появился новый донос, что он хочет убежать в Литву. Обеспокоенная Елена повторила свое предложение приехать, под предлогом открывшейся тогда войны с Казанью. Андрей ответил, что болен, и попросил прислать лекаря. Елена