Ванька-ротный. Александр ШумилинЧитать онлайн книгу.
из строя.
– Куда ранен? – спросил я.
– В живот!
– Как пуля может попасть в живот, когда нижний край окна находится на уровне груди? Он что, с поста уходил?
– Да нет! Как стоял в углу, говорит, так и ранило.
– Возьми бинты! У него, наверное, кровотечение. Пойдем вместе, надо посмотреть, что там.
Я поднялся нехотя с пола, подошел к лазу, прислушался, подождал старшину, пока тот ковырялся в мешке, доставая перевязочные пакеты. Но вот все готово, и мы осторожно полезли вверх.
– Пуля не могла пролететь так низко, – сказал я, подходя к раненому. Солдат, опустив голову, сидел в углу. Он откинул к стене обвисшее тело и растопырил ноги. Между ног была видна темная лужа крови. Он закрыл глаза, слабо дышал и совсем не двигался. Руками с двух сторон он уперся в пол. Винтовка валялась откинутая у стены пролома. Я посторонился. Старшина подошел и нагнулся над ним. Но перевязывать было уже поздно.
Я еще раз оглядел угол и обе части разрушенной стены и убедился, что они достаточно надежно прикрывают от пуль немецких часовых. Случайная, шальная могла ударить только в голову, в грудь или плечо. Это было необычное и неслучайное ранение. Я понял с первого взгляда, что это самострел и что на этот счет у меня будут большие неприятности. Ковалёв и Карамушко мне этого не простят. Скрыть факт самострела нельзя. Второй часовой потом все разболтает. Рисковать с этим нельзя. Кто он? Участник или организатор самострела? Солдат, получивший пулю в живот, не дышал и не двигался. Холод и большая потеря крови сделали свое дело.
– Ну что, Метрушкин? Как все произошло?
– Я не Метрушкин, я, товарищ лейтенант, Моняшкин.
– Ну-ну! – сказал я и забрал из рук Моняшкина винтовку с теплым стволом от выстрела. Какая теперь разница, Матрёшкин ты или Моняшкин! Меня отдадут под суд, а тебя пошлют в штрафную. Проводи его в подвал! – сказал я старшине, – и поставь около него часового! Ты, брат Моняшкин, теперь арестован. Вернешься в подвал – будешь сидеть под охраной. Пойдешь сюда, старшина, возьми с собой двух солдат. Нужно труп убрать. Отнесите его за стену и забросайте кирпичами. Пусть возьмут с собой лопату. Кровь на снегу засыпать снегом надо. А то на психику часовым будет влиять.
Все это я сказал старшине. Старшина с солдатом спустился в подвал. Я остался стоять вместо часового. В ногах у меня сидел убитый при самостреле.
Одинокий выстрел в ночи совсем не потревожил немцев. И можно даже сказать, наоборот: они по тропе совсем перестали стрелять. Выстрел всполошил только нас, потому что мы его давно ждали. И теперь вокруг по-прежнему было все тихо и спокойно.
Я смотрел на ночной город, на неясные очертания домов. Немцы тоже побаивались нас. Открыто по городу не ходили. Хотя наши солдаты в их сторону совсем не стреляли. Возможно, где-то и пересекали они открытые места, но разве ночью разглядишь все точно, разве увидишь, где они идут?
Когда-то здесь жили русские люди. В труде и заботах протекала их мирная жизнь. Теперь по улицам