Люди, которым нельзя. Наталия ДмитриеваЧитать онлайн книгу.
этого и ждала. Через три минуты она уже была в курсе ситуации с презентацией, помогла спасти флешку от трагической гибели в розетке и каким-то чудом уговорила Мишу надеть сапоги вместо любимых сандалий (это при том, что на дворе октябрь).
– Вернёмся через час, – подмигнула она, выводя сияющего Мишу за дверь. – И пирог не забудь попробовать!
Десять минут.
Марина стояла посреди квартиры, не веря своему счастью и одновременно сгорая от стыда. Хорошие мамы так не делают. Хорошие мамы не отдают детей соседкам. Хорошие мамы…
Телефон завибрировал. Свекровь.
"Маришка, я пирожки напекла. Можно к вам сегодня заскочить?"
Пять минут до встречи.
И тут впервые за два года материнства Марина написала то, что хотела написать всегда: "Людмила Петровна, я буду очень рада. Правда. Мне… нужна помощь".
Одна минута.
Марина включила компьютер, пригладила волосы и впервые за долгое время глубоко вздохнула. На столе стоял пирог от Светланы, в воздухе пахло корицей и ванилью, прямо как в детстве. И может быть, только может быть, подумала она, хорошие мамы – это просто мамы, которые не боятся быть неидеальными.
В конце концов, даже супергероям иногда нужна помощь. А мамы – они посильнее супергероев будут.
Особенно когда они наконец-то разрешают себе просто быть собой.
2. Помощь помощнику
У каждого психолога есть свой психолог. Это что-то вроде профессиональной шутки, которую Алёна обычно рассказывала на первой встрече с клиентами – помогало разрядить обстановку. Только вот шутка была не совсем шуткой, потому что у каждого психолога действительно должен быть свой психолог.
У всех, кроме Алёны.
Потому что Алёна была профессионалом. А профессионалы не нуждаются в помощи – они помогают другим. По крайней мере, именно это она говорила себе каждое утро, стоя перед зеркалом и репетируя свою фирменную "я-всё-понимающий-специалист" улыбку.
– И как давно вы практикуете? – спрашивали клиенты.
– Семь лет, – отвечала она с этой самой улыбкой.
– А у вас есть свой психотерапевт? – иногда интересовались особо любопытные.
– Конечно! – лгала она, и улыбка становилась чуть шире. – Это базовое правило нашей профессии.
Ложь во благо – так она это называла. Маленькая профессиональная неточность. Кому станет легче, если она признается, что последний раз была на терапии три года назад? И то только потому, что это было обязательным условием супервизии.
В конце концов, она же помогает людям. У неё полная запись на два месяца вперёд. Её рекомендуют коллеги. А этот периодический шум в ушах и бессонница – просто издержки профессии. Как и желание расплакаться посреди сеанса, когда клиент рассказывает что-то особенно трогательное. Но Алёна никогда не плачет. Психологи не плачут. Особенно на работе.
Она как раз размышляла об этом, просматривая записи перед очередным приёмом, когда в дверь кабинета постучали. На пороге стояла молодая женщина с растрёпанными волосами и следами недосыпа на лице.
– Здравствуйте,