Наши лучшие дни. Клэр ЛомбардоЧитать онлайн книгу.

      – Это тебе спасибо.

      Тот самый Маркус, который при первой встрече похвалил Лизины туфли, – она его тогда геем сочла. Маркус, который никогда не был женат, который в аудитории мрачнеет и словно вползает, как улитка, за свои очки в массивной черной оправе. Маркус – хозяин кошки Салли (наречена в честь Салли Браун из «Мелочи пузатой»[35]) и кота Уолтера (наречен в честь Уолтера Мондейла[36]). Маркус, по документам – Маркус и по жизни тоже Маркус. Маркус, не задающий вопросов, кроме: «Не желаешь ли бокал вина?»

      На этот вопрос Лиза ответила, поднимаясь:

      – Желаю, черт возьми.

      Мама утверждает, что во время беременности никакого алкоголя себе не позволяла. Ну а предыдущие поколения нализывались коктейлем «Манхэттен» и без конца курили. И что? Родители Лизины нормальными получились, разве нет?

      Всего один бокал – уже одевшись, уже выйдя на балкон. Лиза поглаживала стеклянную ножку, смотрела вниз – там какой-то хипстер выгуливал питбуля на поводке. Родители в Лизином возрасте едва ли наслаждались безоблачным счастьем, однако не возникает никаких сомнений в маминой верности папе. Мама никогда не спала с другим мужчиной. Вообще никогда, за все годы брака. А чтобы беременной изменять, чтобы носить под сердцем очередную дочь – и лезть в чужую постель? Ни с чем не сообразно. Снова подкатила тошнота, связанная, возможно, вовсе не с беременностью, а с Лизиным отвращением к себе самой. И в этот же миг сотовый прожужжал сообщением от Райана: «Не думаю, что смогу сегодня пойти с тобой к твоим». Лиза приложилась к бокалу – глоток вышел трудный, ибо в горле стоял ком. Внезапная усталость, какая бывает разве только у древних стариков; отчаянное желание ввериться чьим-нибудь заботам. Еще глоток, и еще, и еще. Ком в горле смягчается, вино согревает гортань, а Лиза просит Маркуса Спира подбросить ее на Фэйр-Окс.

      К чему Джона никак не мог привыкнуть в этой семейке, так это к размерам домов. Ненормально же занимать помещение, достаточное для дюжины футбольных команд. У Венди, к примеру, один только первый этаж просторнее, чем весь дом Дэнфортов. Дом Дэвида и Мэрилин, хотя тоже огромный, как выяснилось, больше походит на человеческое жилье – над дверью звенит китайская «музыка ветра», перед крыльцом буйство растений и поджидают хозяев дорогущие велики марки «Кэннондейл». Еще есть диван-качалка с потертыми цветастыми подушками и собственно качели красного цвета. Сам дом из коричневатого кирпича, окна витражные (не картинки, а просто геометрические узоры); по всему периметру двора вроде изгороди какие-то кусты с лиловыми цветами. Крыльцо выложено керамической плиткой – цвет «терракота», а когда ступаешь на нее, она скрипит противно. Будто мелки подошвами крошишь. Бр, мороз по коже.

      – Готов? – спросила Венди.

      В машине она всю дорогу болтала. Каждую из сестер описывала в шутливо-язвительных выражениях. Не стеснялась даже по внешности пройтись. Типа: «Лиза у нас прехорошенькая – была бы, если