Девушка из города башмачников. Эдуард ХруцкийЧитать онлайн книгу.
нам открыла невысокая старушка.
– Здравствуйте, Мария Казимировна. – Николай Никитич снял шляпу. – Анна Александровна дома?
– Дома, дома, проходите.
Николай Никитич еще раз посмотрел на меня, словно говоря: «Помните, о чем я вас просил?» Я кивнул головой.
В большой комнате резко пахло завядшими цветами и какими-то неизвестными мне духами. Свет с улицы с трудом протискивался сквозь темные узорчатые шторы.
Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел высокую женщину, одетую в черное.
– Кто вы такой?
Голос у нее был неприятно резок.
Я начал объяснять цель своего визита.
– Покажите ваши документы.
Я протянул удостоверение. Она взяла его, внимательно прочитала, протянула мне.
– Хорошо. Я вам верю. Я знаю, вы ищете мою дочь. Идите сюда.
Я подошел к большому круглому столу, покрытому стеклом.
Анна Александровна чиркнула спичкой, зажгла свечи, стоявшие в узорчатом медном подсвечнике. На столе под стеклом лежали фотографии. Десять или пятнадцать. Сосчитать я не мог, уж слишком необычна была обстановка. Ребенок, маленькая девочка с огромным бантом, голенастый подросток, наконец, красивая девушка с необыкновенно светлыми волосами.
– Это моя дочь Зина. Когда началась война, она работала В Харькове. Потом пришли немцы. Она осталась там. Вернее, ее оставили работать в подполье. Вот… – Анна Александровна положила передо мной папку, – здесь книги, вырезки из газет и журналов. Не ищите ее фамилию. Ее нет среди подпольщиков. Она, конечно, работала под другим именем. Но я мать, я узнаю свою дочь по поступкам. Так могла поступать только моя Зина. Я сейчас прочитаю вам.
– Анна Александровна, – спросил я как можно мягче, – в каком году и где погибла ваша дочь?
– Погибла? Кто Вам сказал об этом. Она нашлась. Она опять в тылу врага. Вот смотрите.
Анна Александровна положила на стол яркий конверт и фотографию. Несмотря на тусклый свет свечей, я отчетливо различил на конверте почтовый штамп «Квебек». Письмо было из Канады.
Я взял в руки фотографию. Женщина и мужчина на фоне приземистой машины, на заднем плане что-то вроде готического собора. Зина почти не изменилась, только чуть располнела, но лицо осталось таким же молодым и красивым. Я перевернул фотографию. «Милая мама! Я живу хорошо…
Дочитать я не успел. Анна Александровна вырвала у меня фотографию.
– Не смейте, голос ее стал низким, с хрипотцой, – не смейте! Никто не должен знать, где она. Она жива, она опять выполняет задание! – Промыслова почти кричала. Она шагнула ко мне, упала грудью на стол. Подсвечник покатился на пол.
– Верните мне мою дочь! Верните!
В комнату вбежала старушка, остро запахло валерьянкой.
Николай Никитич потащил меня за рукав.
– Вот видите, – сказал он мне на улице, – как плохо-то получилось. Не она?
– Нет, Николай Никитич, явно не она.
– А я, признаться, и не знал, что ее дочь жива. Вы не посмотрели, откуда письмо?
– Из