Стихотворения. Александр БлокЧитать онлайн книгу.
живем в старинной келье
У разлива вод.
Здесь весной кипит веселье,
И река поет.
Но в предвестие веселий,
В день весенних бурь
К нам прольется в двери келий
Светлая лазурь.
И полны заветной дрожью
Долгожданных лет,
Мы помчимся к бездорожью
В несказа́ʹнный свет.
«Люблю высокие соборы…»
Люблю высокие соборы,
Душой смиряясь, посещать,
Входить на сумрачные хоры,
В толпе поющих исчезать.
Боюсь души моей двуликой
И осторожно хороню
Свой образ дьявольский и дикий
В сию священную броню.
В своей молитве суеверной
Ищу защиты у Христа,
Но из-под маски лицемерной
Смеются лживые уста.
И тихо, с измененным ликом,
В мерцаньи мертвенном свечей,
Бужу я память о Двуликом
В сердцах молящихся людей.
Вот – содрогнулись, смолкли хоры,
В смятеньи бросились бежать…
Люблю высокие соборы,
Душой смиряясь, посещать.
«Там – в улице стоял какой-то дом…»
Там – в улице стоял какой-то дом,
И лестница крутая в тьму водила.
Там открывалась дверь, звеня стеклом,
Свет выбегал – и снова тьма бродила.
Там в сумерках белел дверной навес
Под вывеской «Цветы», прикреп́ лен
болтом.
Там гул шагов терялся и исчез
На лестнице – при свете лампы желтом.
Там наверху окно смотрело вниз,
Завешанное неподвижной шторой,
И, словно лоб наморщенный, карниз
Гримасу придавал стене – и взоры…
Там, в сумерках, дрожал в окошках свет,
И было пенье, музыка и танцы.
А с улицы – ни слов, ни звуков нет, —
И только стекол выступали глянцы.
По лестнице над сумрачным двором
Мелькала тень, и лампа чуть светила.
Вдруг открывалась дверь, звеня стеклом,
Свет выбегал, и снова тьма бродила.
«Ужасен холод вечеров…»
Ужасен холод вечеров,
Их ветер, бьющийся в тревоге,
Несуществующих шагов
Тревожный шорох на дороге.
Холодная черта зари —
Как память близкого недуга
И верный знак, что мы внутри
Неразмыкаемого круга.
«Свет в окошке шатался…»
Свет в окошке шатался,
В полумраке – один —
У подъезда шептался
С темнотой арлекин.
Был окутанный мглою
Бело-красный наряд.
Наверху – за стеною —
Шутовской маскарад.
Там лицо укрывали
В разноцветную ложь.
Но в руке узнавали
Неизбежную дрожь.
Он – мечом деревянным
Начертал