Амбивалентность. Анастасия ОрловаЧитать онлайн книгу.
но приют, пусть временный – хотя бы на зиму – искал каждый. Те, кому это не удавалось, быстро погибали или сбивались в банды, становясь «кочевниками» – и тогда погибали чуть позже.
Много ли среди одиночек таких, как Тэм, – изгнанных из города и не прижившихся в гильдиях, которые были не прочь их принять? Принял ли Новый Вавилон назад хоть кого-то из этих изгнанников? Или их личные идентификационные чипы при выходе за врата отключались навсегда, как пятнадцать лет назад отключился чип её отца, так и не вернувшегося из изгнания?..
Артемия погладила участок между большим и указательным пальцем на правой ладони – место, куда вшивался чип. Под кожей он не чувствовался, но он там совершенно точно был. Чего не скажешь про её шанс вернуться в город – вернуться домой. Слишком много желающих туда попасть. Слишком строгий отбор. И пусть жизнь в стенах Вавилона неидеальна, но в условиях нового мира она вполне сойдёт за рай на земле, насколько он здесь вообще возможен.
Новый Вавилон был городом-государством, обнесённым неприступной стеной, одним из нескольких по всему миру. Эти города ещё до войны приняли участие в экспериментальной программе: перешли на частичное управление ИИ, направленное на улучшение жизни граждан. Когда множественные конфликты на границах стран переросли в Большую войну, а люди начали поговаривать о конце времён, ИИ заключил, что выполнять заданную программу – то есть улучшать жизнь граждан – ему мешают сами граждане, и захватил власть, выйдя из-под контроля и корпорации-разработчика, и правительства.
Неизвестно, как остальные города, находящиеся в других, уже несуществующих странах, но Новый Вавилон это решение спасло, а он спас своих жителей и до сих пор не переставал заботиться об их общем благе – правда, нередко в ущерб благу частному – и это Артемия сполна прочувствовала на собственной шкуре.
– Васька, попросила же выключить! И так тошно…
Не успела она договорить, как сквозь ровный белый шум прорвался чей-то крик. Подскочили оба: и пёс, и Артемия. Девайс прибавил громкость, но радио вновь транслировало лишь мёртвое шипение. Однако голос, услышанный пусть лишь на миг, был слишком человеческим, чтобы в него не поверить, чтобы списать всё на затянувшееся ожидание и разыгравшееся воображение. Девайс и Тэм замерли, глядя друг на друга.
– Ищи! – одними губами произнесла Тэм, и пёс медленным шагом двинулся по кругу, пытаясь поймать сигнал.
Белый шум становился то тише, то громче, набегал волнами, в которых то и дело мелькал, захлёбываясь, мужской голос. Обрывочные кусочки, казавшиеся сначала криком, складывались в песню – из тех, которые не одобрялись ИИ Вавилона как слишком нервирующие и депрессивные. ИИ Вавилона из музыки старого мира одобрял только классику, а новую музыку писал сам, вплетая в простенькие расслабляющие мотивчики звуки природы. Но разве может музыка, написанная программой, вот так схватить за горло, как та, что продиктована человеческими