Сталин. Том 1. Парадоксы власти. 1878–1928. Книги 1 и 2. Стивен КоткинЧитать онлайн книгу.
механизация, которая подрывала позиции таких независимых кустарей, как Бесо, с течением времени сделала избыточной часть рабочей силы и на самой фабрике. Более того, взрослые рабочие у Адельханова были жестокими людьми, издевавшимися над молодежью. Возможно, что Сосо в качестве ученика оставался исключительно на подхвате у более взрослых рабочих, и никто не учил его сапожному делу. Несомненно, ему приходилось дышать тошнотворной вонью гнилой сыромятной кожи в сыром подвале, бесконечно более скверном, чем тот погреб, в котором его безуспешно пыталась нянчить мать. Если бы Сосо Джугашвили остался учеником-пролетарием у Адельханова или сбежал и стал уличным мальчишкой, из него едва ли бы получился Сталин. Однако вместо этого – как отмечали все его биографы – Кеке задействовала все свои тщательно выпестованные церковные связи с тем, чтобы заполучить назад дорогого сыночка. Подобно Кларе Гитлер, набожной католичке, мечтавшей о том, чтобы ее сын Адольф стал пастором, Кеке Геладзе верила в то, что ее мальчику Сосо суждено выйти в православные священники, – этот путь для таких, как он, детей из низов общества открылся с отменой крепостного права [84]. Своим возвращением на многообещающий путь прилежной учебы и самосовершенствования мальчик был обязан решительной матери.
Кеке не шла ни на какие компромиссы. Она отвергла предложенное тифлисскими церковными властями решение, согласно которому Сосо остался бы с отцом, но получил бы разрешение петь в хоре грузинского экзарха. Кеке не соглашалась ни на что, кроме возвращения Сосо в Гори к сентябрю 1890 года, когда начинался следующий учебный год [85]. Победой над мужем в глубоко патриархальном обществе она была обязана в том числе и друзьям семьи, вставшим на сторону женщины, и самому мальчику. В родительской войне за право выбора между карьерой священника (и училищем) и ремеслом сапожника Сосо отдал предпочтение училищу и, соответственно, матери. В отличие от Бесо, Кеке всегда была готова на все, лишь бы ее сын был одет, а его счета оплачены. Иосиф (Сосо) Иремашвили, который свел знакомство с будущим Сталиным, сцепившись с ним на школьном дворе, вспоминал, что его друг «был предан лишь одному человеку – матери» [86]. А Кеке, в свою очередь, была предана ему. И все же не следует ее идеализировать. Помимо всего прочего, она была властной женщиной. «Жестокость Сталина – это от матери», – вспоминал другой его горийский приятель, впоследствии занимавший второстепенную должность в свите диктатора (он отвечал за вино и продовольствие). «Мать у него, Екатерина Геладзе, была очень жесткой женщиной, да и вообще тяжелым человеком» [87]. В свою очередь, Бесо, судя по всему, вслед за женой и сыном вернулся в Гори. Если дело обстояло так, то это был уже не первый случай, когда он умолял Кеке о примирении. Но события 1890 года, связанные с лечением Сосо и его работой на фабрике в Тифлисе, ознаменовали окончательный распад их брака [88]. Бесо отказался оказывать семье материальную поддержку (чего бы эта поддержка ни стоила), и Сосо,
Троцкий.
Каминский, Верещагин.
Iremashvili,
Логинов.
Островский.