Юрий Бондарев. Вячеслав ОгрызкоЧитать онлайн книгу.
негодовал по поводу своего однокурсника Владимира Бушина («Сегодняшнее поведение т. Бушина требует серьёзного обсуждения»). Фридман просил пересмотреть решение об исключении Ларина, призывая проявлять «больше внимания друг к другу». А Сарнов хотел, чтобы начальство заменило доцента Витошкина на другого, который лучше бы разбирался в литпроцессе.
Бондарев, судя по протоколам, предпочёл на собрании отмолчаться, и Поженян этого не забыл. Может, поэтому он впоследствии отзывался о писателе лишь в негативном ключе.
Поступая в Литинститут, Бондарев собирался продолжить военную тему. Но Гладков, давно уже ориентировавшийся исключительно на Агитпроп ЦК, знал, что эта тема вызывали у верхов весьма болезненную реакцию и за нее легко можно было оказаться в ряду неугодных авторов. Неслучайно он настраивал своих студентов писать о мирном времени. И Бондарев с Фридманом упорствовать не стали – они нашли новые темы.
В целом Гладков был доволен этими двумя своими учениками. Подводя итоги их первого года обучения, он обоим выдал положительные характеристики. У Бондарева старый мастер отметил наблюдательность, вдумчивость и склонность к обобщению. «Если он ещё недостаточно свободно владеет литературной техникой, а бедность словаря мешают ему быть экономным в слове, – отметил Гладков, – его хорошее знание жизни и людей, чтение и работа над собой дают основание полагать, что он добьётся больших успехов. Это политически зрелый человек и в своих рассказах и в выступлениях обнаруживает широкую осведомлённость во всех областях советской действительности и всегда требователен к идеологической ясности в своих рассказах и в произведениях товарищей. Это один из самых строгих и принципиальных критиков. Его последний рассказ „Ранней весной“ вполне литературен, хотя в некоторых местах и требует внимательной доработки. Он рекомендован для напечатания в альманахе» (РГАЛИ. Ф. 632. Оп. 1. Д. 1208. Л. 129).
Признал Гладков наличие таланта и у Фридмана. Но к нему он отнёсся более критически («Герои его рефлексируют и бредят ‹…› Ему нужно много работать и научиться находить нужные темы»).
Но вообще-то из всего курса тогдашнее литинститутское начальство более всего ценило Бондарева и Шуртакова. Давая в мае 1947 года информацию об итоговом заседании кафедры советской литературы и творчества (её тогда возглавлял критик Григорий Бровман), «Литературная газета» привела мнение преподавателей: «Хорошие рассказы о жизни современной колхозной деревни написали Бондарев и Шуртаков» («Литературная газета». 1947. Май).
К слову, вузовское руководство тогда ещё не предполагало, что часть первокурсников из числа бывших фронтовиков, объединившись с некоторыми студентами более старших курсов, выступят против Гладкова. В числе закопёрщиков оказался, в частности, Фридман-Бакланов. Он потом рассказывал: «Вообще Гладков имел виды на наш курс: фронтовики. И на отчётно-выборном партийном собрании он подходил к каждому из нас, дышал в ухо: надо избрать в партком представителя райкома. И