Алексей Козлов. Преданный разведчик. Александр БондаренкоЧитать онлайн книгу.
Волго-Балтийского канала, потом – начальником транспортного отдела стройки металлургического комбината «Северсталь» в Череповце, затем был директором нефтебазы в Шексне…
«В своё время у нас с Алексеем Михайловичем наладилось очень такое хорошее общение, – рассказывает Сергей Сергеевич. – Мы тогда вместе в одном кабинете находились – ну и выяснилось, что я служил в танковых войсках, а его отец его во время войны был танкистом… Алексей Михайлович, естественно, относился к нему с большим уважением, тем более что, как я понимаю, отец и там, на месте, пользовался уважением – и в силу своего служебного положения, и, определённо, как человек… Да тут ещё вспомнилось, что я в студенческом стройотряде работал на строительстве Шекснинской птицефабрики, и отец его в той самой Шексне работал, всё это та же Вологодская область… Кстати, я тогда мог имитировать вологодской говорок – там ведь в магазин зайдёшь, и ничего не понятно, о чём люди говорят. В общем, мы с Алексеем как-то легко познакомились и общались легко – и в жизни, и по работе так складывалось. Но это был последний период его работы…»
Сергей Сергеевич Яковлев, так уж получилось, оказался одним из очень немногих людей, к Козлову достаточно близких.
Ну а нам, как сказано ранее, просто довелось с Алексеем Михайловичем общаться. И первый наш разговор, как помнится, начался с воспоминаний про «школьные годы чудесные» – так некогда пелось в популярной песне, – которые у нашего героя как начались в 1943 году, так и прошли в течение десяти последующих лет в стенах Вологодской мужской школы № 1.
«Хоть у меня пятерки и были, – рассказывал Козлов, – я ненавидел все такие предметы, как физика, математика… Зато очень любил немецкий язык. У меня был очень хороший преподаватель – польский еврей, который в 1939 году, когда в Польшу пришли немцы, переплыл через Буг на нашу сторону. В конце концов он оказался в Вологде и обучал немецкому языку детишек. Он страшно любил немецкий язык, был буквально влюблён в него, цитировал Шиллера, Гёте, Лессинга – и требовал, чтобы мы их в подлиннике читали. От меня, во всяком случае, требовал и называл меня “Бэздэльник!”. Он жив и сейчас, ему около 90 лет – живёт в Вологде, в очень хорошей квартире… Его родственники были уничтожены гитлеровцами, но брат сумел бежать на запад, живет в Канаде – миллионер»[8].
Педагог, о котором рассказывал Алексей Михайлович, – Зельман Шмульевич Щерцовский, «Железный Зельман», как прозвали его ученики. Что характерно, все, кто хоть чуточку знакомился с биографией Козлова, накрепко запомнили это имя.
«Алексей Михайлович его почему-то “Шмулéвичем” называл, – уточняет Яковлев. – Он говорил: “Зельман Шмулевич”. Так этот Зельман его здорово научил немецкому языку! Если преподаватель видит, что ученик тянется к его предмету, то и внимания больше ему уделяет…»
«Зельман Шмульевич научил