Глюк. Лариса КириллинаЧитать онлайн книгу.
учеников появился «Франц Глюк из Эйзенберга». Это мог быть один из младших братьев будущего композитора, – скорее всего, Франц Антон Людвиг (1720 года рождения). Если Александр Глюк хотел воспитать старшего сына прежде всего как помощника и преемника, зачем бы он стал посылать его в иезуитскую гимназию – заведение со строгой дисциплиной, в котором к тому же всячески поощряли занятия учеников музыкой и театром – то есть именно тем, что профессиональному леснику было совершенно ни к чему? С другой стороны, Глюк, вероятно, пел в хоре иезуитской церкви при гимназии, а значит, всё-таки имел к этому заведению некоторое отношение.
Где бы, однако, Кристоф ни учился – в обычной ли сельской школе или в гимназии в Комотау, – в детские годы его постоянно окружала музыка. Впоследствии, находясь в 1774 году в Париже в качестве знаменитого композитора, он подружился с художником из Эльзаса, Иоганном Кристианом фон Маннлихом, которому доверительно рассказывал о своей юности. Маннлих позднее включил эти рассказы в собственные мемуары, законченные в 1810 году и долгое время ходившие по рукам в списках. Разумеется, этот источник не может считаться абсолютно достоверным, но он, безусловно, заслуживает внимания. Глюк вспоминал: «На моей родине весь народ музыкален. Музыке учат в школах, и в самых крошечных деревушках во время торжественных богослужений крестьяне поют и играют в своих церквах на разных инструментах. Одержимый страстью к этому искусству, я делал быстрые успехи. Я научился играть на нескольких инструментах, и школьный учитель, выделив меня среди других учеников, давал мне уроки у себя дома в свободное время. Все мои мысли и мечты принадлежали отныне лишь музыке; ремеслом лесника я пренебрегал»[6].
Слова Глюка о невероятной музыкальности чехов были отнюдь не ностальгическим преувеличением. Английский историк музыки Чарлз Бёрни, совершивший в 1772 году большое путешествие на континент, был уже заранее наслышан о феноменальном пристрастии чехов к музыке и пожелал лично убедиться, насколько эти слухи справедливы. Увиденное и услышанное даже превзошло его ожидания: все дети даже в сельских школах, и мальчики, и девочки, получали музыкальное образование: «Я зашёл в школу, переполненную маленькими детьми обоего пола от шести до десяти-одиннадцати лет, которые читали, писали, играли на скрипках, гобоях, фаготах и других инструментах. У органиста, в небольшой комнате его дома, находились четыре клавикорда, на которых маленькие мальчики упражнялись одновременно; его девятилетний сын был очень хорошим исполнителем»[7]. Однако, не без грусти замечал Бёрни, этот всплеск музыкальной одарённости чаще всего сходит на нет в зрелые годы под воздействием житейских обстоятельств: «В самом деле, многие из тех, кто учится музыке в школе, берутся потом за плуг и другую тяжёлую работу; и тогда их музыкальные знания могут пригодиться лишь для того, чтобы петь
Mannlich 1913, 285.
Бёрни 1967, 145.