Фотография из Неаполя. Вадим ЛевентальЧитать онлайн книгу.
самому Паоло не надо заглядывать в папку – так будет для него же лучше. Просто поверь мне, пожалуйста, и не открывай её. Сделаешь?
Паоло сначала слушает вполуха, но потом, кажется, понимает, и ему становится страшновато. Он начинает оглядываться по сторонам, но Эудженио просит его не делать этого. Стой спокойно, мы просто болтаем. Паоло немного напуган, но решение он принимает мгновенно. Эудженио ведь всегда был против фашистов, и в папке наверняка что-то запрещённое. Но если отказать старому другу, то как он будет выглядеть? К тому же, если это что-то вроде проверки, то Паоло как раз хотелось бы показать Эудженио, что на него можно положиться. Паоло и самому не нравятся фашисты, и, хоть он и не лезет в политику, но, когда это было ещё можно, он читал L’Unita и иногда L’Ordine nuovo и сочувствовал всему, что там писали. Паоло говорит, что нет проблем, конечно, он сделает. В этот момент ему снова страшно хочется оглянуться на девушку за стойкой и поймать её взгляд, но вместо этого он заставляет себя просто взять чашку и допить кофе. Эудженио снова вытирает вспотевший лоб и снова спрашивает про сестёр, и как бы невзначай сбоку от стола протягивает Паоло папку. Паоло отвечает, что всё в порядке, учатся, достают его, берёт папку и перекладывает её себе подмышку. Эудженио поправляет галстук и вдруг, повысив голос, начинает рассказывать о сложном пациенте на отделении. Кажется, он потихоньку немного успокаивается и наконец говорит, что ему пора в больницу, и так уже опаздывает. Так где ты, говоришь, работаешь? На Площади мучеников, Джакомо Броджи? Ну хорошо, дружище, до встречи, будь здоров. Он прощается и пробирается к выходу. Оставшись один, Паоло наконец может оглянуться вокруг: всё тот же шум и гам, шляпы, бабочки, сигары, усы, а за стойкой девушка с чёрными, как предвечная ночь, глазами и такими же бровями, и она совсем на Паоло не смотрит. На него никто не смотрит. Паоло выходит из кафе.
Он правильно догадывается, что Эудженио подпольщик, а в папке что-то запрещённое, но он и представить себе не может, что его друг Эудженио Реале уже несколько месяцев руководит городским отделением Коммунистической партии Италии. Он сменил на этом посту Джорджо Амендолу – ровесника и ближайшего товарища, ещё одного блистательного харизматичного красавца, энциклопедически образованного юриста, сына крупного демократического политика и одного из основателей газеты Il Mondo Джованни Амендола. Джованни осмелился громко обвинить лично Муссолини в убийстве Джакомо Маттеотти и в 1926 году бежал в Канны, где пятнадцать итальянских чернорубашечников напали на него на улице и забили до смерти. В 1929 году, на годовщину Великой Октябрьской социалистической революции его сын вступил в КПИ и скоро возглавил её неаполитанское отделение. Отделение было небольшим, но всё же полторы сотни человек в нём было: рабочие радиозавода La Precisa, автозавода Miani e Silvestri, сталелитейного производства Ilva, оборонного Silurificio, портовые рабочие, ремесленники, железнодорожники, печатники, студенты и интеллектуалы. В подпольной типографии продолжали печатать выпуски