Крошка Доррит. Чарльз ДиккенсЧитать онлайн книгу.
должник часто отворял за него дверь.
– Вы и я, – сказал тюремщик однажды зимним вечером, когда в привратницкой собралось много народа погреться у печки, – мы с вами старейшие обитатели здесь. Я поступил сюда за семь лет до вас. Меня ненадолго хватит. Когда за мной в последний раз запрут двери, вы будете Отцом Маршалси.
На следующий день за тюремщиком были заперты двери этого мира, но слова его не были забыты, и с тех пор среди заключенных из поколения в поколение передавалось (поколение в Маршалси можно считать в среднем в три месяца), что старый оборванный должник с седыми волосами – Отец Маршалси.
Он гордился этим титулом. Если бы какой-нибудь мошенник вздумал оспаривать его, он был бы огорчен до слез этой попыткой отнять у него законные права. В нем замечали склонность преувеличивать число лет, проведенных им в тюрьме, так что собеседник обыкновенно вычитал несколько единиц из названной им цифры; он был тщеславен, как говорили быстро сменявшиеся поколения узников.
Все новички представлялись ему. Он очень пунктуально относился к этой церемонии. Шутники, пытавшиеся производить ее с преувеличенной торжественностью, не могли сокрушить его невозмутимое достоинство. Он принимал новоприбывших в своей бедной комнатке (знакомство на дворе, по его мнению, имело слишком случайный характер, не соответствовавший цели представления), с какой-то смиренной благосклонностью. «Милости просим в Маршалси», – говорил он им. Да, он отец этого местечка, так назвала его снисходительная публика. «И если двадцать с лишним лет пребывания здесь оправдывают этот титул, то я пользуюсь им по праву. На первый взгляд это место может показаться непривлекательным, но здесь вы найдете приятную компанию – конечно, смешанную, – с этим ничего не поделаешь, и очень хороший воздух».
Нередко к нему подсовывали под дверь ночью письма, в которых оказывались полкроны, крона, иногда даже полгинеи для «Отца Маршалси» с пожеланием всего хорошего от «товарища по заключению, который выходит на волю». Он принимал эти подарки как знак уважения со стороны поклонников, не делая из этого тайны. Иногда они подписывались шуточными именами, как, например: «Кирпич», «Кузнечный мех», «Старый простофиля», «Хитрец», «Мопс», «Человек из помойной ямы», но он находил это шутками дурного тона и всегда немножко обижался на них.
С течением времени, когда эта корреспонденция стала ослабевать, как будто со стороны корреспондентов требовалось слишком значительное усилие, на которое не все были способны в суете отъезда, он принял за правило провожать каждого выходившего должника, принадлежавшего к порядочному классу общества, до ворот и тут прощаться с ним. Этот последний, пожав руку старику, останавливался, завертывал что-то в бумажку и кричал:
– Послушайте!
Старик с удивлением оборачивался и спрашивал с улыбкой:
– Вы меня?
Видя, что тот подходит к нему, прибавлял отеческим тоном:
– Что-нибудь забыли? Чем могу служить?
– Я