Неупокоенные. Альбина НуриЧитать онлайн книгу.
приступы повторялись один за другим, а здесь стали гораздо реже.
Но был и существенный минус. Дом – обычный, бюджетный, никакой охраны и огороженной территории; пару десятилетий назад многие получили в нем квартиры по программе сноса ветхого жилья, так что народ жил по большей части небогатый, не шибко интеллигентный.
Мужички, которых бабушка именовала «синяками», целыми днями выпивали и резались в карты возле детской площадки. Местная шпана люто прессовала мальчиков из приличных семей, у соседей то и дело вспыхивали скандалы, приезжала полиция, иной раз вместе со скорой.
Словом, неспокойное место. Поэтому родители и бабушка, сидя на кухне, то и дело обсуждали перспективы продажи квартиры. Переехать хотели в загородный поселок, присматривали участок, чтобы начать строить дом, но пока не могли выбрать подходящий, чтобы всех по всем параметрам устраивал. С некоторых пор Саша мечтал, чтобы они быстрее определились, пока ничего страшного не случилось.
Нет, неправильно. Страшное уже произошло, только пока не с ними, не с их семьей. И никому нельзя про это рассказать, потому что никто не поверит мальчику со слабым здоровьем, который чуть что бледнеет и задыхается. Небось, напридумывал, скажут; больно уж чувствительный и восприимчивый.
Только ничего Саша не выдумал – видел своими глазами!
…Диму знали все – благодаря его матери Насте. Даже на фоне местных маргиналов она была весьма заметной фигурой. Жила, перебиваясь случайными заработками, дарила свою любовь за бутылку каждому, кто не брезговал изрядно потасканным телом. Вечно с кем-то ругалась, устраивала то шумные вечеринки, то не менее громкие дебоши и скандалы.
При этом старожилы помнили Настю совсем другой, вполне приличной женщиной. Работала в магазине, была замужем. Муж, отец Димы, трудился на мебельной фабрике. Если и выпивали, то умеренно, ничем среди соседей не выделялись. А потом отец семейства погиб. Умер как-то глупо, поскользнулся, упал, расшиб голову.
Настя переживала. Запила, чтобы избыть свое горе, ей сочувствовали. Постепенно сочувствовать перестали – сколько можно? Кому сейчас легко-то? Бери себя в руки, сын у тебя растет. Но женщина катилась по наклонной, опускаясь все ниже и ниже на дно жизни, оказавшись в итоге среди тех, кому никто не сопереживает, кто вызывает лишь отвращение.
Тринадцатилетний Дима был, по мнению Саши, несчастнейшим существом на свете. Худой, как грабли, лохматый, с немытыми волосами, одетый в тряпье, которому место на свалке, избиваемый попеременно то матерью, то одноклассниками, то дворовой шпаной. Дима питался от случая к случаю, зимой ходил в кедах, в школе на него махнули рукой.
Саша, конечно, никогда с ним не общался, только из окна часто видел. Квартира Саши находилась на втором этаже, окна его комнаты выходили во двор, за которым был пустырь, а дальше – лес.
Если Саше с кем-то из взрослых случалось пройти по двору, а на пути встречался Дима, родители или бабушка тащили Сашу прочь, опасаясь, что он будет дышать с Димой одним воздухом. Саше было жаль Диму, но его мнения в этом