Пушкин. Болдино. Карантин. Хроника самоизоляции 1830 года. Михаил ВизельЧитать онлайн книгу.
раздел. Я постараюсь это устроить возможно скорее. Еще более опасаюсь я карантинов, которые начинают здесь устанавливать. У нас в окрестностях – Choléra morbus (очень миленькая особа). И она может задержать меня еще дней на двадцать! Вот сколько для меня причин торопиться! Почтительный поклон Наталье Ивановне, очень покорно и очень нежно целую ей ручки. Сейчас же напишу Афанасию Николаевичу. Он, с вашего позволения, может вывести из терпения. Очень поблагодарите м-ль Катрин и Александрин за их любезную память; еще раз простите меня и верьте, что я счастлив, только будучи с вами вместе.
9 сентября. Болдино
Ma bien chère, ma bien aimable Наталья Николаевна – je suis à vos genoux pour vous remercier et vous demander pardon de l’inquiétude que je vous ai causée. Votre lettre est charmante et m’a tout à fait rassuré. Mon séjour ici peut se prolonger par une circonstance tout à fait imprévue: je croyais que la terre que m’a donnée mon père était un bien à part, mais elle se trouve faire partie d’un village de 500 paysans, et il faudra procéder au partage. Je tâcherai d’arranger tout cela le plus vite possible. Je crains encore plus les quarantaines qu’on commence à établir ici. Nous avons dans nos environs la Choléra morbus (une très jolie personne). Et elle pourra m’arrêter une vingtaine de jours de plus. Que de raisons pour me dépêcher! Mes respectueux hommages à Наталья Ивановна, je lui baise les mains bien humblement et bien tendrement. Je vais écrire à l’instant à Афанасий Николаевич. Celui-ci, avec votre permission, est bien impatientant. Remerciez bien Mlles Catherine et Alexandrine pour leur aimable souvenir et encore une fois pardonnez-moi et croyez je ne suis heureux que là où vous êtes.
9 sept., Boldino
Первое же письмо Пушкина из Болдина, хоть и посвящено неожиданно свалившимся на него бюрократическим препонам (выделенную отцом старшему сыну к женитьбе часть недвижимого имущества, оказывается, надо еще межевать и делить), прямо намекает на сложности в отношениях с будущим родственником (Пушкин все лето был вынужден хлопотать перед Бенкендорфом по поручению деда невесты, 70-летнего А. Н. Гончарова) и на опасность оказаться в карантине (действительно реализовавшуюся), лучится радостью, которую один Пушкин умел передать словами на бумаге.
Между тем в самые последние дни августа он выезжал из Москвы в Нижегородскую губернию с тяжелым чувством. Свадьба его, о которой было объявлено во всеуслышание аж 6 мая (после почти годичного сватовства, включившего в себя такой отчаянный жест, как «марш-бросок» в Арзрум летом 1829 года после первого неудачного захода), опять откладывалась. На сей раз – из-за смерти Василия Львовича Пушкина, настигшей его 20 августа, всего на 65-м году жизни. Племянник не мог жениться во время семейного траура, его бы «не так поняли». Да и ему, наверное, самому было бы неприятно – он искренне любил безалаберного дядюшку, некогда, 14 лет назад, набивавшегося к племяннику в «братья» (на Парнасе[1]). И не случайно упомянул о нем в автобиографическом наброске, созданном в мае того же 1830 года, сразу после принятого предложения:
– написал он в сердцах своей конфидентке Е. М. Хитрово.
Но всякое некстати может оказаться кстати: он решил воспользоваться неожиданной заминкой, чтобы войти в права собственности. «Смерть дяди моего, Василья Львовича Пушкина, и хлопоты по сему печальному случаю расстроили опять мои обстоятельства. Не успел я выйти из долга, как опять принужден был задолжать. На днях отправляюсь я в нижегородскую деревню, дабы вступить во владение оной. Надежда моя на Вас одних. От Вас одних зависит решение судьбы моей», – объяснялся он перед отъездом с Афанасием Николаевичем Гончаровым, дедом невесты. Последняя фраза может показаться преувеличением: конечно,