Турецкие войны России. Царская армия и балканские народы в XIX столетии. Виктор ТакиЧитать онлайн книгу.

      В апреле 1821 года, через полтора месяца после того, как Александр Ипсиланти и его сторонники пересекли русско-османскую границу, знаменитый партизанский командир Д. В. Давыдов опубликовал свой «Опыт теории партизанского действия», который стал важной вехой в развитии русской военной мысли124. Давыдов считал (см. ил. 1), что партизанская война «объемлет и пересекает все пространство от тыла противной армии до естественного основания оной; разя в слабейшие места неприятеля, вырывает корень его существования, подвергает онаго ударам своей армии без пищи, без зарядов и заграждает ему путь к отступлению»125. По мнению Давыдова, первый пример такого действия продемонстрировали предводители немецких протестантов во время Тридцатилетней войны 1618–1648 годов. Историю партизанщины продолжили венгерские гусары во время Войны за австрийское наследство 1740–1747 годов, а также испанские герильясы в 1809–1813 годах. Однако только в России в 1812 году партизанская война «поступила в состав предначертаний общего действия армий»126.

      Давыдов утверждал, что Россия более, чем любая другая страна, могла воспользоваться преимуществами партизанского действия. Отправной точкой рассуждений Давыдова был тезис о том, что качество армии определялось ее большим или меньшим сближением «с коренными способностями, склонностями и обычаями того народа, из которого набрано войско». Давыдов отмечал, что «в Европе просвещение, а за ним население, смягчение нравов, познание прав собственности, торговля, роскошь и другие обстоятельства суть главные препятствия к введению легких войск» в состав армий. Напротив, в Азии «народ, так сказать, наездничий, передает в роды родов способность свою к набегам не через земледелие, художества и торговлю, а через беспрестанное рыскание за добычею среди обширных пустынь, среди ущелий и гор, или в соседстве и вечной вражде с горными и пустынными жителями». Их способ ведения войны заключался во «внезапных ударах, в неутомимой подвижности, и в дерзких предприятиях шумных полчищ наездников»127. Соответственно, «верх совершенства военной силы государства» достигался посредством совокупного обладания «европейской армиею и войсками азиатских народов, дабы первою сражаться в полном смысле слова, а последними отнимать у неприятеля способы к пропитанию и к бою». По мнению Давыдова, только России в силу ее географического положения одновременно в Европе и Азии предоставлено обладать «устроеннейшею армиею в свете» и вместе с тем повелевать казаками, которые были «одинаких свойств с Азиатцами, и подобно европейским войскам покорн[ы] начальникам»128.

      Рассуждения Давыдова представляли собой яркий пример военного ориентализма, то есть дискурса, в котором стили и практики ведения боевых действий различных неевропейских народов сливались в один «азиатский» тип ведения войны, который описывался как прямая противоположность войны европейского типаСкачать книгу