По ту сторону рифта. Питер УоттсЧитать онлайн книгу.
что он жил, дышал, менялся, как и все остальное? Или все зашло слишком далеко, и МакРиди просто по очереди испепелит протестующие отростки, когда кровь их предаст?
Я не поверил собственным глазам, когда МакРиди погрузил раскаленный провод в кровь Виндоуса, и ничего не случилось. Это какой-то фокус, подумалось мне. А потом кровь самого МакРиди прошла тест, и кровь Кларка тоже.
А вот кровь Коппера – нет. Железо коснулось ее поверхности, и та слегка задрожала. Я и сам едва заметил рябь, люди же вовсе не отреагировали. Если и обратили внимание, то подумали, что у МакРиди рука дрожит. Все равно они считали его тест полной херней. Я-Чайлдс так и сказал.
Уж слишком меня пугала и изумляла перспектива того, что это не так.
Я-Чайлдс знал, что надежда есть. Кровь – не душа: хоть я и могу управлять двигательными системами, для полной ассимиляции требуется время. Если у Коппера кровь оказалась достаточно сырой и прошла «перекличку», то пройдет не один час, прежде чем у меня появятся основания бояться этого теста: ведь я пробыл Чайлдсом еще меньше.
Но Палмером я был вот уже несколько дней. Ассимилировал эту биомассу до последней клетки – от оригинала ничего не осталось.
И когда его кровь взвизгнула и отскочила от провода, мне не осталось ничего, кроме как смешаться с толпой.
Я ошибался во всем.
Голодание. Эксперимент. Болезнь. Все размышления, все теории, которые я придумал, чтобы объяснить это место, оказались лишь предубеждениями моего собственного разума. В поисках объяснений я всегда полагал, что умение меняться, ассимилировать – глобальная, всеобщая константа. Мир не эволюционирует, если не эволюционируют его клетки; клетки же не эволюционируют, если они не меняются. Такова суть жизни. Везде.
Но не здесь.
Этот мир не забыл, как меняться. Его никто не заставлял отвергнуть трансформацию. Эти чахлые ростки не были частью целого, их не подогнали под правила эксперимента; они не берегли силы, пережидая временную нехватку энергии.
Именно такую возможность моя измученная душа смогла принять только сейчас: из всех миров, что я повидал, лишь здесь биомасса не умеет меняться. И никогда не умела.
Только в этом случае тесты МакРиди имеют смысл.
Я прощаюсь с Блэром, с Коппером, с собой. Сбиваю настройки морфологии – теперь они установлены «по умолчанию», по местному умолчанию. Чайлдсом выхожу из бури для того, чтобы все наконец-то встало на свои места. Что-то движется впереди: черное пятно на фоне пламени – животное, которое ищет, где бы прилечь. Я подхожу ближе, и оно подымает голову.
МакРиди.
Мы смотрим друг на друга и держимся на расстоянии. Колонии клеток беспокойно движутся внутри меня. Я чувствую, как перестраиваются ткани.
– Ты единственный, кто выжил?
– Не единственный…
У меня огнемет. Я – хозяин положения. Кажется, МакРиди все равно.
Но это неправильно. Он должен беспокоиться. В этом мире ткани и органы