Громов: Хозяин теней – 2. Карина ДеминаЧитать онлайн книгу.
разговоры ныне вести не стоит. Даже при том, что вы собираетесь выйти в отставку.
– Да… конечно… понимаю. Сложное время… люди… но вы бы знали, до чего я устал… и начальник мой, человек ведь разумный и всё-то не хуже меня знает, но и он сказал. Мол, Лаврентий Сигизмундович, это не нашего ума дело. А чьего тогда? Я и проект разработал. Попытался представить, чтоб дальше подали, в губернию или, может, даже в столицу, если мысли сочтут дельными… а он разгневался. Мол, лезу не туда, куда надобно. И за что тогда приговаривать…
Пьяненькое бормотание стихало.
И голос Лаврентия Павловича, и ворчание Еремея, который то ли беседу поддерживал, то ли расспрашивал о чём-то своем, убаюкивали.
– …и вот я вынужден приезжать в эти гимназии. Истребовать личные дела учащихся… выяснять, кто они и откудова, веры какой… не слишком ли много жидов и инородцев, не нарушают ли они процентную норму[10]… табели эти… успеваемость… ручателей… изыскивать способы, как сохранить тех, кто и вправду толковый…
Я всё-таки уснул.
Глава 8
Пиканье.
Надо же, какой мерзкий звук. На нервы действует, а главное я сразу понимаю, что я снова… там? Тут. Вот хрень… ладно, авось, ненадолго.
Открыть глаза.
Палата. Родная. С потолком, в каждой неровности знакомым. Трещин в нём нет, всё ж место приличное, а неровности имеются. И ещё цвет неравномерный, но это если приглядеться.
Голову налево.
Приборы.
Направо… шея ноет, затекла. Сесть не пытаюсь. Просто лежу, свыкаясь с телом и пытаясь сообразить, что же произошло. Судя по тому, что меня снова опутывали провода – хорошо хоть без маски на рожу обошлось – ничего хорошего.
Так… надо… как-то дать понять, что я жив. И уточнить детали заодно уж.
Ну, раз я всё равно тут.
Вместо этого закрываю глаза и пытаюсь нащупать нить, которая связала меня с Савкой. И с немалым облегчением понимаю, что есть она. Что если потянуть… нет, тянуть пока остерегусь.
У меня ещё дела остались. Неоконченные.
– Эй, – голос хриплый и надсаженный, что нормально, но на него отзывается охранник.
– Савелий Иванович, – взволнованная рожа расплывается улыбкой. – Вы живы…
– Не дождетесь. Кликни кого.
Приказ выполняется немедленно. В палате скоро становится людно. Меня привычно тормошат, осматривают, потом что-то там глядят на мониторах…
– Как же вы так, Савелий Иванович, – говорит с укоризною доктор. – Заставили нас поволноваться.
Хочется ответить, что работа у них такая, волноваться и вообще им за это платят, но сдерживаюсь. Всё-таки поганый у меня характер.
– Что произошло? – спрашиваю.
– А вот это я хотел бы сам узнать. Вы были стабильны. Более того, в любом ином случае я бы рекомендовал выписку, но вот… что вы делали в палате у Ольги Николаевны?
– А это кто?
– Ольга Николаевна Земская, – и гляди так, будто я вот
В нашей реальности с 1887 года доступ евреев к образованию ограничивала так называемая «процентная норма», законодательно закреплявшая максимально допустимую долю иудеев от общего числа студентов в учебном заведении от 3 % до 10 %.