Мертвые мальчишки Гровроуза. GadezzЧитать онлайн книгу.
а на пыльцу, – гундит себе под нос Грейнджер. – Поллиноз.
– То-о-чно, – иронизирую я, упираясь о высокое надгробие локтем. – Это наша ходячая энциклопедия по имени Грейнджер. У мальчишки расстройство аутистического спектра, поэтому советую погуглить, что это, прежде чем обижаться, когда он в очередной раз тебя интеллектуально унизит или проигнорирует.
Из ямы доносится храп, и я потираю затылок:
– А там Базз. Он безобиден, если не злить.
Птенчик пятится от ямы, и Ромео издает протяжное «О-о-о», а затем снова поет под гитару:
Однажды проснувшись в ночи,
Я брюки свои обмочил.
– Завали, – ворчит из ямы Базз, и все, кроме птенчика, смеются.
Птенчик переминается с ноги на ногу и тихо, почти неслышно, спрашивает:
– Я… умер?
Все резко затыкаются. И даже рука Ромео замирает над струнами, а потом и вовсе безвольно опускается.
– Да, – честно подтверждаю я, поскольку врать о таком, как показала практика, не имеет смысла. – И сейчас ты чувствуешь голод, с которым мы разберемся позднее. А для начала проведем тебе экскурсию.
Посиневшие губы птенчика поджимаются, и Кензи приобнимает его за плечи – не навязчиво, а слегка касаясь, и широко ему улыбается:
– Все образуется.
Мы покидаем кладбище через кованые ворота, и я рассказываю птенчику всякое: про наш мотель со «Стеной посланий», где красуется множество записей и артефактов от ушедших мальчишек; про крышу с неоновой вывеской, под которой мы часто зависаем с гитарой, разглядывая через рощу огни города; про заброшенную заправку без капли бензина и про будущее, которое ждет впереди.
Я оборачиваюсь на металлическую ограду, будто могу разглядеть больше, чем кажется на первый взгляд. Базз остается в яме. Он ненавидит новеньких из-за их частых истерик после пробуждения. В отделении хосписа, где Базз провел последние месяцы жизни, было много слез. Не только детских. Родительских тоже. Когда он выбирался на крышу, чтобы скрыться от медсестер, видел, как матери и отцы рыдали на парковке больницы, громко завывая или тихо всхлипывая – всегда по-разному.
Так он мне рассказывал, но я думаю, поднимался он совсем не поэтому… Неспроста этот громила боится высоты. Базз всегда говорит: «Меня убила лейкемия». Но почему-то никогда: «Я умер от лейкемии».
Мы идем вдоль рощи к мотелю, и гром гремит уже ближе. Когда птенчик видит наше сокровище, то застывает с открытым ртом:
– Откуда здесь розы?
– Сами не знаем. – Кензи кивает на рощу: – Она была тут до нас всех. Возможно, с нее нежизнь началась, ведь ей обычно все и заканчивается.
Я кашляю в кулак, давая Кензи понять, что не стоит вываливать все разом.
– Или за ней новое начало, – нагоняет нас Ромео, закинув гитару за спину. – Загадка, которую вряд ли кто-то из нас разгадает.
– Любую загадку можно разгадать, – парирует Грейнджер, идущий чуть поодаль от остальных. –