Нынче всё наоборот. Юрий ТоминЧитать онлайн книгу.
моста Бориса догнала Вика.
– Ты почему ушёл? – спросила она.
– Я не ушёл.
– А кто же ушёл? – засмеялась Вика.
– Да я просто так. Я и сам антенну сделаю. Не хотите – и не надо.
– Вот и как раз все хотели, – сказала Вика. – А твой Костя… Я его ненавижу! Лучше бы его совсем не было.
– Ничего он не мой.
– Нет, твой.
Вика нахмурилась, вспоминая только что пережитую обиду. Борька заглянул ей в лицо и тоже нахмурился. Он не слишком сердился на Костю. Он вообще не любил сердиться.
– Что ты, Костю не знаешь? – сказал он. – Он всегда такой.
– А я не хочу, – сказала Вика.
– Чего? – спросил Борька.
– Ничего.
Они замолчали. Вика сняла варежку и стала постукивать ею по перилам, сбивая снег. И Борька тоже сбивал снег, только голой рукой, и старался придумать что-нибудь такое, отчего им обоим стало бы вдруг весело.
– Очень много уроков задали, – сказал наконец Борька.
– Ага, – отозвалась Вика.
Ещё несколько хлопьев упали в воду.
– А давай пойдём вместе уроки делать? – вдруг сказала Вика. – Пойдёшь к нам?
Борька провёл рукой по перилам и сгрёб снег метра на полтора.
– Пойду, – решительно сказал он и торопливо добавил: – А может, пойти к нам? Хочешь?
– Сегодня у меня, завтра у тебя, – весело подхватила Вика. – Ладно?
– Ладно, завтра – у меня, – храбро сказал Борька.
– А твоя мама не будет беспокоиться?
– Обо мне вообще никогда не беспокоятся, – отрубил Борька.
И они ушли. На перилах остались следы их рук. Но ни один следопыт не узнает по ним, что произошло сегодня на этом мосту. Тем более что снег всё идёт и идёт, и прежде, чем зажгут фонари, всё опять станет как было.
Про Лину Львовну
Сегодня я пришёл в школу на целый час раньше. До этого я, наверное, ещё час стоял у «Гастронома» и смотрел, как одна пенсионерка кормила голубей семечками. Правда, может быть, она и не пенсионерка, это я уж точно и не знаю. Но мне не понравилось, как она их кормила. Я бы взял все семечки и высыпал на мостовую. А она насыпала понемножку на ладонь и потряхивала, чтобы голуби садились к ней на руку. Один, самый нахальный, садился и клевал. А у её ног была ещё целая куча голубей, но им ничего не досталось.
Она стояла согнувшись, вытянув руку, и говорила: «Кушай, кушай» – и называла голубя «мой ласковый», хотя он был не ласковый, а просто нахальный.
И вообще она так старалась, словно это был не голубь, а её внук или кто-нибудь там ещё.
Я зашёл в магазин, купил кедровых орехов на весь полтинник и высыпал их на тротуар. Все голуби перелетели ко мне, а тот ласковый – самый первый. Пенсионерка обиделась и сказала, что я бездельник. И мне было очень приятно. Мне нравится, когда меня ругают люди, которые мне не нравятся.
Вот когда меня ругает Елизавета Максимовна, наша классная руководительница, мне как будто даже щекотно. Потому что она мне не нравится.
Если Вика Данилова – мне всегда смешно. Я её терпеть не могу. Она староста.
Только когда ругают