Время ласточек. Екатерина БлынскаяЧитать онлайн книгу.
выразилась приветная улыбка. Глебу она сразу понравилась.
– Добра дня вам в хату, – выдавил Глеб, поправляя воротничок.
– Здравствуйте.
– Мне сказали, что у вас можно поработать.
– Да, можно… но это к мужу… Борис! – позвала Нина Васильевна, поправляя фартук. – Заходите, песик у нас еще щенок. Не укусит.
Песик, напротив, скакал и ласкался к Глебу. Тот схватил его в объятия:
– Бимка, ах ты, стервец такой, тоже к москвичам переехал, да? Ну, теперь тебя тут откормят хоть.
Ушастый Бимка лизал Глебу лицо.
– Это ж я его спас… у Отченаша сука ощенилась, Рута… да вы видели ее… семь щенков было… вот одного я отбил, домой его брал… выкормил… потом, когда он такой красавец стал, ну какой же ты красавец вырос… всем стал нужен, да?
Бим, словно поддакивая, погавкивал и радовался, подрагивая палевой шкурой, и вместе с хвостом от радости заносило его задние ноги. Нина Васильевна хотела спросить, кто же еще переехал к москвичам, но не посмела. Тут уже подошел Григорьич. Огромный мужик с бородой и очень щербатыми зубами. С подозрительным прищуром он протянул руку. Глеб поздоровался.
– Однако… – хмыкнул Григорьич на твердое рукопожатие Глеба. – Я Борис Григорьевич. И что ты умеешь?
Нина Васильевна отошла, оставив их вдвоем.
– Все умею.
– Нет, так не говорят… Ты скажи: можно я покажу свои… ну, навыки, а вы посмотрите и решите, нужен я вам или нет?
Глеб улыбнулся:
– Можно Машку за ляжку и козу на возу, а у нас так не пойдет. Вы говорите, что вам надо, и я все сделаю.
– А! Так ты еще и поговорить… ну, хорошо… Ты договорись тогда с кем-нибудь… барашка мне.
– Ярку или барана?
– Да что той ярки… давай барашка. Хорошего только. Молодого.
– К коему часу вам того барана?
– Ну… чем быстрее, тем лучше.
– Добре!
Глеб с улыбкой вышел со двора. Дело выгорело, будет он с работой.
Ночью Глеб, экипировавшись во все черное, пошел на овчарню за барашком. Овчарню устроил бывший председатель колхоза, Черемшин, владетель и арендатор почти всей территории бывшего колхоза, который не выдержал испытания приватизацией. Половина хозяйства, как и прежде, была отдана частникам в субаренду под животноводство, а часть площадей он засеивал модной соей, подсолнечником и буряком. Одно не изменилось: люди, привыкшие к колхозной жизни, по-прежнему, считали, что все вокруг их собственность. И в чем-то они были правы, ведь эти земли веками обрабатывались их предками – за барщину, за оброк, за подати, за что угодно. И народ знал, что в России все может измениться, но не правило, позволяющее тихо взять, что плохо лежит. Овчарня на землях, в общем-то уже государственных, приносила доход в одно лицо: Черемшину. Это был местный великий князь, который в подпитии называл народ народцем и «убогими».
Босой, чтобы не издавать звуков, с повязанной на голове серой рубахой и засученными рукавами, Глеб переметнулся через изгородь. Где-то в селе залаяли собаки. В сторожке светилось