Лунная ночь 31 июня 2002 года. Александра КазаковаЧитать онлайн книгу.

      Ругань без повода, лекции на пол-урока с припоминанием прошлых грехов, грубые слова, которые сама же запрещала говорить – дети не узнавали учительницу первую свою. Катя представила, что её заколдовала тогда, в день Чернобыля, снежная королева. С садистским удовольствием ставились двойки, хотелось, чтобы ученик провалился, ошибся. Четвертные оценки были сниженные, Катя получила две четвёрки. Четвёрки превратились в тройки, у кого-то упали годовые, кого-то будут ругать и лишат чего-то заветного, о чём так мечталось. Вот взялся за ум в апреле, старался, руку тянул – и на тебе! Всё было бесполезно, дорогой, три.

      Прошло странное какое-то лето, когда ничего не радовало. Илоне очень хотелось бросить класс. Родители списали всё на усталость к концу учебного года и весеннее детское разгильдяйство, коллеги – на выгорание. Максим же заподозрил беременность. Когда Илона заплакала, отрицая, он предположил, что она не может иметь детей. Обнимал, утешал, но она от этого только сильнее его ненавидела. Стала рыться в вещах, в переписках, появилась болезненная страсть к постоянным уборкам.

      Начался сентябрь, кабинетную работу сменили живые ученики. И снова этажом выше кричала на детей самоотверженная географичка, а вышедший из декрета историк спокойно выслушивал отвечающего и объяснял новую тему. Ох, лучше бы Илона бросила класс! У Кости упала ручка во время диктанта. "Я тебя…ненавижу", – каким-то нечеловеческим голосом прорычала Илона. Диктант больше напоминал технику чтения, грядущие ВПР стали казаться детям страшными зверями, домашних заданий стало ощутимо больше. Не ходящие на собрания члены семьи школьников были уверены, что в сентябре пришла другая учительница. И страшно удивились, когда оказалось, что та же.

      Лучше не становилось. Оценки за первую четверть объективно были хуже. Катя рыдала над первыми в жизни четвертными тройками. Завуч, директор – все удивлялись. Учитель тот же, состав класса вообще не менялся, до подростковых проблем ещё далеко. Внеплановая медкомиссия ничего не нашла, Илона вполне здорова. Директриса посмотрела один урок.

      И была рада заявлению об увольнении после каникул. Только жалела: "Такая преданная работе была. Даже жизнью ребёнка пожертвовала". И тут с новой силой Илона стала ненавидеть уже Максима. Тот старался сгладить, но тщетно. Уже в октябре был развод. Детей нет, вопросов нет – Максим простился с любимой навсегда. Илона стала "типичной женщиной": разведена, детей нет, "всего" один аборт. И эта типичность, массовость жутковата.

      Ещё в начале учёбы, на установочной сессии, она говорила, что ничего страшного, хоть и будут нас учить противоположному. Как старательно она себя оправдывала! Это при том, что все молчали. Сначала. Потом я ей сказала, что аборт не аннулирует беременность, а делает матерью мёртвого ребёнка. Вдова и девушка – это ведь не одно и то же. Точно не одно и то же, я-то уж знаю. Умершие люди всё-таки не равны их отсутствию. Что ж, быть женой убитого не тобой мужчины совсем не стыдно. А матерью