Доктор, не споткнитесь о поребрик!. Жанна ВишневскаяЧитать онлайн книгу.
только поднял на Бельского полные боли глаза.
– Хронический миелолейкоз.
– Что это значит? – почему-то шепотом спросил Вадим.
– Это значит, что у вашей жены рак крови, и, к сожалению, это неизлечимо. Разумеется, мы назначаем «химию», чтобы не было ухудшения, можно добиться долгой ремиссии, но…
– Что «но»? – Вадим отказывался верить услышанному.
– Максимум пять лет. В лучшем случае.
– Вы понимаете, что вы говорите?! – почти закричал Вадим. – Ей тридцать девять, у нас дочка в шестом классе. Какие пять лет?!
Бельский вздохнул и поставил на стол графин с водой.
– Хотите, чтобы я сказал Марине Васильевне или вы сами? Кстати, за дочку можете не беспокоиться. Это не наследственное. Где-то произошел сбой в системе. Что-то спровоцировало развитие, может, радиация, может, солнце. Кто ваша жена по профессии?
– Учительница, но мы в прошлом году ездили с ней в Крым, было очень жарко. Говорили, что год активного солнца.
– Да, вероятно, это стало толчком к пробуждению болезни. Давайте, не откладывая, начнем лечение. Поговорите с женой и приходите ко мне, разработаем схему, будем делать контрольные анализы и надеяться. Опять-таки медицина не стоит на месте.
Вадим не помнил, как закрыл за собой дверь и вышел в коридор. Первое, что он увидел, – это глаза жены. В них еще теплилась надежда, но тут же погасла, когда их взгляды встретились.
Они еще долго вместе ходили по врачам. Пробовали разные комбинации лекарств. Обращались за помощью даже к экстрасенсам. Вадим купил микроскоп, научился считать лейкоциты самостоятельно и каждое воскресенье регулировал дозу лекарств. Врач из онкоцентра поражалась, насколько Марина оставалась стабильна.
– Ваш муж продлевает вам жизнь! – восхищалась она каждый месяц.
А Вадиму после семи лет борьбы говорили, что жена уже минимум два года живет вопреки всему, что известно науке. Лечащий врач даже написала статью в журнале.
Марина тоже держалась как могла. Она работала на полную ставку, летом ездили в отпуск. Она не принимала никакой помощи по дому и даже выглядела прекрасно. Смешно сказать – им завидовали! Дочь росла и, казалось, не подозревала, что происходит с мамой. Сама Марина то ли не понимала своей обреченности, то ли делала вид, что не понимает. Вадим так никогда и не сказал ей о пятилетнем приговоре Бельского.
Так прошло лет десять после постановки диагноза. Дочь закончила школу и поступила в медицинский институт. Семья переехала в новую квартиру. Купили чешский спальный гарнитур и югославскую стенку в гостиную. Там же поставили малахитовую вазу с Колюнчиком и Плоскунчиком. Чтобы ее перевезти, пришлось нанять умелую команду грузчиков – кактусы вымахали почти до потолка.
А в марте Марина вдруг опять упала в обморок.
Через неделю она уже лежала под капельницей в онкоцентре и еле шевелила покрытыми язвами губами. Вадим с дочерью не выходили из палаты. От боли Марина не могла ни говорить, ни есть. Вадим смачивал ей губы мокрой холодной ложкой. Дочка тихо