Конармия. Исаак БабельЧитать онлайн книгу.
в столбах густой пыли.
– Колесников повел бригаду, – сказал наблюдатель, сидевший над нашими головами на дереве.
– Есть, – ответил Буденный, закурил папиросу и закрыл глаза.
«Ура» смолкло. Канонада задохлась. Ненужная шрапнель лопнула над лесом. И мы услышали великое безмолвие рубки.
– Душевный малый, – сказал командарм, вставая. – Ищет чести. Надо полагать – вытянет.
И, потребовав лошадей, Буденный уехал к месту боя. Штаб двинулся за ним.
Колесникова мне довелось увидеть в тот же вечер, через час после того, как поляки были уничтожены. Он ехал впереди своей бригады, один, на буланом жеребце, и дремал. Правая рука его висела на перевязи. В десяти шагах от него конный казак вез развернутое знамя. Головной эскадрон лениво запевал похабные куплеты. Бригада тянулась пыльная и бесконечная, как крестьянские возы на ярмарку. В хвосте пыхтели усталые оркестры.
В тот вечер в посадке Колесникова я увидел властительное равнодушие татарского хана и распознал выучку прославленного Книги, своевольного Павличенки, пленительного Савицкого.
Сашка Христос
Сашка – это было его имя, а Христом прозвали его за кротость. Он был общественный пастух в станице и не работал тяжелой работы с четырнадцати лет, с той поры, когда заболел дурной болезнью. Это все так было:
Тараканыч, Сашкин отчим, ушел на зиму в город Грозный и пристал там к артели. Артель сбилась успешная, из рязанских мужиков. Тараканыч делал для них плотницкую работу, и достатку у него прибывало. Он не управлялся с делами и выписал к себе мальчика подручным: зимой станица и без Сашки проживет. Сашка проработал при отчиме неделю.
Потом настала суббота, они пошабашили и сели чай пить. На дворе стоял октябрь, но воздух был легкий. Они открыли окно и согрели второй самовар. Под окнами шлялась побирушка. Она стукнула в раму и сказала:
– Здравствуйте, иногородние крестьяне. Обратите внимание на мое положение.
– Какое там положение? – сказал Тараканыч. – Заходи, калечка.
Побирушка завозилась за стеной и потом вскочила в комнату. Она прошла к столу и поклонилась в пояс. Тараканыч схватил ее за косынку, кинул косынку долой и почесал в волосах. У побирушки волосы были серые, седые, в клочьях и в пыли.
– Фу ты, какой мужик занозистый и стройный, – сказала она, – чистый цирк с тобой… Пожалуйста, не побрезгуйте мной, старушкой, – прошептала она с поспешностью и вскарабкалась на лавку.
Тараканыч лег с ней. Побирушка закидывала голову набок и смеялась.
– Дождик на старуху, – смеялась она, – двести пудов с десятины дам…
И, сказавши это, она увидела Сашку, который пил чай у стола и не поднимал глаз на божий мир.
– Твой хлопец? – спросила она Тараканыча.
– Вроде моего, – ответил Тараканыч, – женин.
– Вот деточка, глазенапы выкатил, – сказала баба. – Ну, иди сюда.
Сашка подошел к ней – и захватил дурную болезнь. Но об дурной болезни в тот час никто не думал. Тараканыч дал побирушке костей с обеда и серебряный