На память милой Стефе. Маша ТраубЧитать онлайн книгу.
Как говорила мама, у меня должен быть достойный пример перед глазами. Кажется, это был камень в огород отца, который не смог стать таким примером, но я не вникал. Жалел лишь о том, что не могу претендовать на общежитие, как мои иногородние сокурсники. К счастью, меня туда пускали пожить, когда освобождалась кро-вать.
После такой поддержки Леи и всего семейства, а также одобрения хозяина на следующий день я воодушевленно принялся за дело. Для начала переставил коробки, чтобы освободить немного места посередине, и пронумеровал их, чтобы не путаться. В уже разобранную я аккуратно сложил машинки, каждую из которых завернул в мягкие салфетки для уборки. Благо Элена притащила целый рулон. Вещи и мобиль тоже постарался сложить аккуратно. Но сама коробка оставляла желать лучшего – она едва не разваливалась. Так что я решил купить новые пластиковые контейнеры, воспользовавшись предложением хозяина приобретать все, что понадобится для работы. Задача историка состоит не только в разборе и изучении артефактов, но и в бережном к ним отношении. Так что я все переложил в пластиковый контейнер, прикрепив к крышке опись. С остальными вещами собирался поступить так же. Я сделал фотографию нового контейнера с вещами. Не для отчета, для себя. Было – стало. Мне нравилось смотреть на результат своих трудов. В хостеле была такая уборщица – она всегда фотографировала грязную ванную или душевую до уборки и после. Я думал, что она делает это для того, чтобы к ней не было претензий, а когда спросил, она ответила, что фотографирует для себя. Ей приятно видеть результат своей работы.
Я вытащил на середину следующую коробку и застыл в недоумении. В ней оказались женские вещи – расшитая бисером сумочка, флакон духов, шкатулка с драгоценностями. Я застелил пол скатертью, которую снял с кухонного стола, и разложил все, что обнаружил. Как это описывать, понятия не имел. Все-таки с игрушками было проще, да и в машинках я разбирался лучше, чем в кольцах и цепочках. Их ценности не представлял. Помимо сумочки, там нашлись перчатки – митенки – я хотя бы знал, как они называются. Шарфик, судя по ткани, шелковый, но поручиться за качество я не мог. В шкатулке лежали две цепочки, четыре кольца, одна подвеска и несколько ожерелий. Или они правильно называются – бусы? Я покрутил в руках украшения, но память ничего не подсказывала, да и не могла подсказать. Мама драгоценности не носила. Говорила, что нужно или носить бриллианты, или вообще ничего. Но бриллианты ей некому было подарить. А обручальное кольцо после развода с отцом она сняла и отнесла в ломбард. Выкупать не собиралась. Бижутерию мама категорически не признавала. Считала, что это пошло и она не хочет выглядеть как новогодняя елка.
Незабвенная Эмма Альбертовна носила огромный перстень на указательном пальце и массивное обручальное кольцо в качестве подвески на цепочке. Кольцо, как ходили слухи, она повесила на шею после смерти супруга. Это было его, обручальное. Еще у нее были серьги, тоже внушительного размера. Девочки-одногруппницы уверяли, что они с бриллиантами. Но другие хмыкали – откуда у преподавателя такие серьги? Да они бы тогда стоили миллионы! Нет, точно фианиты,