На память милой Стефе. Маша ТраубЧитать онлайн книгу.
Какое уж удовольствие испытывал Жан, требуя, чтобы все называли номер непременно по-французски, даже представлять не хочу. Бедные туристы, говорящие по-английски, или сбегали, или оказывались на уроке у Жана, который, отчаянно жестикулируя как итальянец, а не француз, тренировал с туристами счет и произношение.
В тот день я и не собирался ничего покупать, просто заглянул на рынок. Мне нравилась сама атмосфера. Рано утром к соседнему с мясным прилавком выходила торговать Джанна – она сама пекла пироги с разными начинками. Они все были похожими на вкус, но одинаково аппетитными. В этом была загадка. Когда я спросил Джанну, в чем ее секрет, она взмахнула руками и рассмеялась – сказала, не надо жалеть заправку. Заправку? Я не понял. «Специи, травы!» – размахалась руками Джанна. Она еще долго пихала мне под нос разные травы и заставляла повторять их названия. Вы знаете, как по-итальянски называется укроп или петрушка? А я знаю. И по-итальянски, и по-французски. Если надумаете покупать, просите прованские травы, не ошибетесь. И выговорить проще. Джанна же, раскрывая секреты своих пирогов, твердила, что огромная, просто непоправимая ошибка перчить рыбу. Любую. Говорила, что рыба любит только соль и лимон, но не перец. Мне пришлось поклясться, что я никогда не буду перчить рыбу, за что получил кусок пирога. Кажется, с мясом, но я не уверен. Джанна любила смешивать не только специи, но и начинки самым, на мой взгляд, невообразимым образом. Во всяком случае, сыр у нее был во всех пирогах – и мясных, и овощных.
После Джанны я дошел до Жана, который вдруг заговорил со мной на совсем незнакомом языке.
– Я не понимаю. Можно помедленнее? – взмолился я. Жан знал, что я останусь на очередной урок французского и буду покорно повторять названия частей говядины.
– Стыдно не знать провансальского! – обиженно, но чересчур театрально воскликнул Жан. – Это же язык трубадуров!
Я уже знал, что Жан в свободное время играет в местной театральной труппе, правда, даже не на вторых, а третьих ролях, мечтая о главных. Я кивнул, гадая, почему мое подсознание знает про трубадуров, но не может понять про говяжью вырезку, которую Жан пихал мне под нос. Мол, уже купи мясо, хватит есть готовые продукты. Я опять вспомнил Эмму Альбертовну – наверняка был текст про трубадуров, который я не сдал. Наверное, она так же хмыкнула, как Жан, мол, стыдно не знать. Но мясник на самом деле был очень добрым. Посмотрев на то, как я пересчитываю мелочь, он опять хмыкнул и, отмахнувшись от мелочи, выдал мне несколько траншей ветчины. Я поблагодарил, пообещав, что обязательно постараюсь выучить провансальский. Когда-нибудь.
Элена всегда была добра ко мне и не мучила произношением. Наоборот, заверяла, что я прекрасно говорю, а прононс у меня как у истинного парижанина. Только слишком правильный, сейчас так не говорят, особенно молодые люди. Конечно, не говорят! Меня же учила Эмма Альбертовна. А она признавала только язык Мольера! У Элены я покупал сыр и паштет. Она знала, что нужно отрезать совсем