Другое детство. Кир БулычевЧитать онлайн книгу.
язычок.
– Это же копирка, – сказал я Мурзику.
Мурзик спрыгнул со стола и пошел в угол, к миске. Когда он чего-нибудь пугался, у него всегда прорезался аппетит.
Я вытащил обе марки из кляссера и перевернул их. Они и с оборотной стороны были совсем одинаковыми. На обеих были наклейки.
Наверное, Артем решил подшутить надо мной… Нет, тогда в кляссере не было бы вкладки. Он где-то купил кляссер с копирками, значит, их у нас теперь тоже выпускают.
Я решил провести опыт.
Вставил обе марки в кляссер, но моя хитрость не удалась. Получились не четыре марки, а только три. Видно, размножалась только первая марка. А новая размножаться не могла.
Тут я решил, что мне уже достаточно марок с Зоей Космодемьянской, и удвоил марку «Будь героем». Получилось.
Можно было бы размножить все мои марки, всю коробку, но что-то меня остановило.
Я перечитал надпись на вкладке. Правильно – удваивать можно только двадцать раз.
А я уже три раза использовал.
И тогда мне пришла в голову хорошая мысль. Я же могу таких ценных марок наменять! Надо пойти к Фимке Королеву. У него коллекция настоящая, в трех альбомах и немецком кляссере. Ему отец привозит.
Я позвонил Фиме, но, оказывается, он уехал на дачу. У Фимки была настоящая дача в Кратове. Там на участке росли голубые елки, они их специально выращивали для Красной площади. Их вывозили к Мавзолею, и отцу Королева за это платили бешеные деньги. Сулима говорил, что Помидор все врет, но Сулима его не любил, а я с ним был в нормальных отношениях, потому что мы оба собирали марки.
Воскресенье тянулось медленно и тоскливо. Главное для меня было удержаться и не использовать кляссер раньше времени. Но ведь очень хотелось еще разок попробовать с марками. Или с другими картинками.
Я вставлял в кляссер открытки, трамвайные билеты и просто бумажки, но кляссер был неглупый. Он отказывался копировать что ни попадя.
А с марками получалось.
Потом пришли мама с Наташкой. Они ходили к зубному, потому что Наташке поставили шину – стальные накладки на передние зубы, чтобы они не торчали изо рта. Так себе картинка.
Я еле дождался, пока мама с Наташкой разденутся, и повел их к кляссеру.
– Смотрите внимательно! – сказал я. – Фокус-покус номер один!
– Откуда ты достал такой альбом? – спросила мама.
Мама всегда была усталой, и ее мало интересовали фокусы. Мне было обидно, когда, вернувшись из школы, я начинал рассказывать о каком-нибудь невероятном событии, например, как Ленька Седов зафигачил тапочкой из окна в канадское посольство, а она отвечала:
– Ты опять руки не вымыл?
– Наташка! – взмолился я. – Посмотри, какой фокус.
– У меня зубы болят, – ответила невнятно Наташка. Ну ей еще простительно, ей семь лет, но мама могла бы поинтересоваться. Я иногда сомневался, любит ли она меня. Ведь бывают же матери – родить родила, может, отец попросил, а потом пожалела и теперь ждет, чтобы я заболел и умер в страшных мучениях. Хотя нет, лучше пусть я умру внезапно, чтобы маме не возиться со мной. Пускай спохватится, когда я буду лежать