Крапива. Даха ТараторинаЧитать онлайн книгу.
ворогов всяко было меньше, чем у степняков. Он-то своим велел только шляхов бить, а те рубили без разбора: воинов, деревенских… Не трогали только баб. Однако не то дружина оказалась не так верна Власу, не то удаль в княжеском тереме позабыла, не то попросту озорничать в опустевших избах да девкам подолы задирать было веселее, чем лить кровь. Разбежались дурни добро делить. Всякий надеялся, что без него управятся. Потому степняки хозяйничали, как было у них принято: огнем да железом. И помаленьку брали верх.
Сбили с ног Холодка – первого тяпенского красавца. Ох и вздыхала тайком по нему Крапива! До тех пор вздыхала, пока он об руку с другой ходить не начал. Выскочил парень невесту защитить, да заместо нее шляха нашел.
– Умри, козлиное дэрьмо! – выругался степняк и замахнулся клинком.
Крапива встала под удар, закрывшись локтем. Не стало бы девки, случись на месте шляха кто другой, но степняк увел меч в сторону, верный обычаям. И острые вилы Матки Свеи тут же пронзили его насквозь.
Что в горе, что в радости, не уступала Свея своего места – всегда первая. И сражалась наравне с мужами, а то и лучше.
– Лассу видала?! – заорала она.
– Живая!
Матка так и просветлела! Вдвое резвее принялась раскидывать противников.
Крапива повернулась к Холодку – помочь, увести. Тот едва поднялся на ноги. Кривой меч вошел в брюхо, как в мягкое масло. Повалилось нутро, запахло смертью. А Шатай, веселый Шатай, рассказывавший еще недавно, как будет любить жену, выдернул клинок из тела Холодка и бросил Крапиве:
– Нэ стой! Зашибут!
И шлях вновь нырнул в ночь. А первый красавец деревни повалился навзничь, и зеленые глаза его навек закрыла Хозяйка Тени.
Жестоки сыны степи! Остры их мечи! Вот свистнул клинок – и не стало старого деда, силившегося вразумить бойцов. Еще свист – и зазвенел металл, скрестившись с металлом. Это усатый Несмеяныч заступил дорогу поганому шляху.
Свея, оружная вилами, обороняла визжащих девок. И, смех сказать, обороняла не от шляхов, а от молодцев княжича, еще вчера принимавших из их рук питье. Неужто не хватило улыбок да ласковых слов? Но в пылу битвы куда там вспомнить, что пришли они в деревню друзьями. Дружинники уже ломали двери в чью-то хату, вытаскивали добро, а с ним вместе лежачую слепую бабку. Вот тебе и защитники!
Степняки зато без дела не сидели: вот один подхватил сразу два меча и давай крутиться мельницей! Рубанул Дубраве поперек спины, тот упал как подкошенный, но поднялся, развернулся… И вдругорядь получил от самого вождя. Черная кровь намочила рубаху, Дубрава покачнулся…
– Дядька!
Над Дубравой встал самолично княжич. Принял мечом меч вождя и давай рубиться!
Будто птица с черными крыльями кружила с ними рядом, легко касаясь перьями то одного, то другого. Там, где черный росчерк царапал кожу, оставалась алая полоса. Или это следы от клинков?
Умрет княжич – и Посадник не простит смерти любимого сына, а уйдет в Тень вождь – шляхи вырежут деревню до последнего мужа, а женщин заживо