Ритуал кормления огня. Виталий СертаковЧитать онлайн книгу.
чашей стоит барсук или лис или кое-что похуже. Интересно, что в некоторой степени так оно все и устроено, без барсуков и лис, но даже гораздо страшнее. Вот только сами губернаторы не догадываются о том, что ежедневно участвуют в общем темном камлании. Недаром предыдущие сто лет те, кто держит мою родину на поводке, с мрачным усердием выжигали и вырезали истинных, недаром шаманов не любил Сталин, и само слово "недаром" говорит о том, сколько крови понадобилось им пролить во славу тьмы.
Мы шли на веслах, из уважения к Ольхону не запуская пока мотор, и вдруг мой провожатый, назову его Баир, в переводе на русский его полное имя звучало бы как "Добрый бес, говорящий с металлом", известный кузнец в своем улусе, повернулся ко мне и произнес:
– Я знаю, что ты приезжал не ради фестиваля. Ты хотел купить двух собак. Но это невозможно.
Мы оба знали, что Баир говорит вовсе не о собаках.
– Владеть абаасы могут лишь те, кому дар перешел по отцу или матери, – кузнец сверкнул в темноте золотыми коронками, – Да и зачем тебе два злых духа в твоем каменном городе? Ты даже не знаешь, чем кормить их нижние рты, а если не справишься, случится болезнь. Ты щедро заплатил, ты помог в Москве моему племяннику, ты хороший человек. Но зачем тебе два абаасы в твоем Питере?
– Я хочу купить женщину, – признался я, и ужаснулся, поймав в ладонь эхо своих слов.
– В ней недостает страсти? На нее наложили проклятие? Или ее душу держат взаперти? – деловито осведомился Баир, догадавшись, что купить я жажду вовсе не тело той, что одним взглядом умела сжимать мне аорту.
Неважно, что отвечал я, ибо глаза и уши мои в то время были запечатаны. Мой провожатый доставил меня на берег, на турбазу, там велел ждать, и на третий день сообщил, что меня примет очень сильный человек по прозвищу Черноух. Что там произошло, я пересказать не вправе, и то, чем я расплатился, уже не вернешь.
– Той женщины, чью душу ты просишь купить, нет под нашим небом, – отложив бубен, через толмача сказал мне Черноух, подразумевая, видимо, что власть послушных ему духов не выходит за пределы гор, – Два года будешь сильно хворать. Если не умрешь – войдешь тогда в силу. Найдешь тогда среди владельцев собачьих упряжек того, кто захочет в обмен на двух твоих псов изготовить тебе новое лицо. Жди тогда свою Мать, возможно она даст тебе очень большую силу. Но если ты надумаешь вернуть свой прежний лик, абаасы вернутся и увлекут тебя вниз.
Уже в самолете, когда солнце ударило сквозь иллюминаторы, прошив салон золотой шнуровкой, я поднял ладони вверх, окунул их в свет, и увидел знак грязно-пестрой оленихи с белой мордой. И вот, спустя два года, я стою у под стаей воронов, рядом замирает дорогая машина с финскими номерами, открывается задняя дверь, и остается совсем немного – сесть туда, не глядя никому в лицо, и тут же выйти, получив то, о чем я мечтал. Я запускаю пальцы в горячую шерсть моих верных псов, я задираю слезы к небу и смеюсь и спрашиваю:
– Зачем мне та, что не сходит с ума от моего запаха?
– Зачем