28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия. В. А. НиконовЧитать онлайн книгу.
принятия присяги, и ее текст были сродни клятве средневекового рыцаря на верность суверену.
Немцы верили в Гитлера, многие им восхищались. Генерал-полковник Гейнц Гудериан, до конца марта 1945 года возглавлявший Генштаб сухопутных войск, писал в мемуарах: «Гитлер – в высшей степени умный человек, он обладал исключительной памятью, особенно на исторические даты, разные технические данные, цифры… Он все больше удивлял своей способностью абсолютно точно воспроизводить то, что он когда-то читал или когда-нибудь слышал во время доклада… Он обладал даром облекать свои мысли в легкодоступные формы и убеждать слушателей в их правильности беспрестанным повторением… Гитлер обладал необыкновенным ораторским талантом; он умел убеждать не только народные массы, но и образованных людей.
Самым выдающимся его качеством была его огромная сила воли, которая притягивала к нему людей. Эта сила воли проявлялась столь внушительно, что действовала на некоторых людей почти гипнотически. Я сам лично часто переживал такие минуты».
А лидер Франции генерал Шарль де Голль напишет: «Гитлер был не только силен, но и хитер. Он умел и запугивать, и улещивать, и щелкать кнутом, и гладить по шерсти. Завороженная Германия в едином порыве последовала за своим фюрером. До самого конца она была предана ему и пошла ради Гитлера на такие жертвы, каких ни один народ не приносил своим вождям».
20 июля 1944 года фюрера уже спасло чудо, когда полковник вермахта Клаус фон Штауффенберг пронес в своем портфеле бомбу на совещание в бункере. Массивный дубовый стол позволил Гитлеру остаться в живых.
Брюки Гитлера, разорванные при взрыве бомбы на совещании в ставке «Вольфшанце»
20 июля 1944 г.
Федеральный архив Германии
Но постоянное напряжение, которого требовало руководство войной, стрессы от поражений, явно нездоровый образ жизни – без свежего воздуха, без движения, в подземных бункерах, – лекарства, которые он ежедневно принимал по предписанию своего врача Морелля (многие считали его откровенным шарлатаном), сильно подорвали здоровье Гитлера еще до 20 июля. От взрыва у него лопнули барабанные перепонки в обоих ушах. Это усугубило повторяющиеся приступы головокружения…
В сентябре 1944 года у фюрера случился нервный срыв, он слег, но к ноябрю поправился и вернулся в Берлин, чтобы планировать провальную операцию против англо-американских войск в Арденнах. Однако теперь ему почти не удавалось себя контролировать. По мере того, как новости с фронтов становились все более печальными, Гитлер все чаще впадал в приступы истерии. Он не мог унять дрожь в руках и ногах.
После 20 июля военные в его глазах были обесчещены и потеряли всякое доверие. Он не желал выслушивать генералов вермахта. Им позволялось входить к фюреру, только сдав личное оружие. Гудериан был склонен винить в военных провалах Гитлера. «Гитлер все еще жил верой, что только он является единственным действительно боевым солдатом в главной ставке, и потому считал,