Истеричка. Cборник рассказов. Соня ДивицкаяЧитать онлайн книгу.
жадину, я подошла и отдала свой ключ.
– Вы меня достали! – зашумела Чернушкина. – Мне просто дико это все слышать! При чем тут оргазмы? У Лизы была семья! Семья – это не бордель, семья – это опора. У Лизы был муж! Богатый! Порядочный…
– Высокий! – подсказала я.
– Да, – она вдохнула глубже, – и что еще надо было? К чему все это?.. Зачем?! Я не пойму, зачем? Не шалавиться надо было, а заниматься сыном!
– В том-то и дело! – Бражник сжимал свои длинные пальцы, наверно, захотел придушить Чернушкину. – В том-то и дело! Ты у нас всегда была практичной. Ты все учила наизусть. А Лиза была другой! Лиза была воздушным человеком! Она себя искала! Она пыталась себя понять! Что в этом плохого?
– Ничего, – Чернушкина стряхнула с юбки какие-то крошки, – ничего плохого в этом нет. Если летальный исход тебя не смущает.
– А меня не смущает летальный исход! – это Аллочка выдала, как всегда, неожиданно. – Когда я еду в лифте, я всегда вспоминаю Лизу. У нас в банке большой стеклянный лифт, когда он доезжает на десятый, мне хочется сигануть оттуда к чертовой матери. Только чтобы больше никогда не видеть этот проклятый банк и эти прилизанные рожи!
Чернушкина шмякнула о стол китайское меню.
– Хочешь оргазмов? – она почему-то на меня посмотрела. – Так сядь! Подумай! Почитай научную литературу… Почему нужно сразу изменять мужу? Да еще с этим идиотом! В этой вонючей общаге? Почему?
9
Все верно, все верно. Общага и правда была вонючей, особенно когда вьетнамцы жарили тухлую селедку.
Лиза прибегала туда после первой пары. Лекция заканчивалась в 9.40, в это время я только выползала из своей комнаты. У лифта стоял мой сосед, сонный Гарик, немножко помятый. Мы оба зевали, пешком было лень.
Двери открывались, выходил Синицкий и на ходу забирал у Гарика ключ от комнаты. А Лиза уже бежала, уже взлетала по лестнице, подметала нашу пыль своим плащом и появлялась в холле румяная, пролетевшая шесть этажей… Да и глаза, я помню, у нее были невменяемые. Возможно, они были просто счастливые, но мы привыкли говорить: невменяемые глаза.
И вот я заходила с Гариком в потертый наш лифток и думала: «Зачем Лиза бежит в эту комнату? Почему так торопится в эти жалкие шестнадцать метров?»
Что творилось у нее в голове, я не могла представить. Что такого интересного было у Лизы в той халупе, прокуренной, серой, где вместо занавески висело шерстяное одеяло, постель была всегда несвежей и грязные носки валялись под кроватью? И тараканы, тараканы выползали из-под шкафа на паркет затоптанный… Да, конечно, там был еще и Синицкий. Но я его не помню.
Я ее не понимала, я и сегодня не могу влюбляться в маленьких закрытых помещениях, в тесных кватирках, в гостиницах и в комнатах на час, для любви мне нужен простор, ландшафт, водоем, кислород… Окурки, вонь, сквозняк – в общаге меня все это раздражало, я каждый день хотела побыстрее убежать из этого убожества. А Лиза прибегала из мягкой, тепленькой