Туллия начинает и выигрывает. Илона ЯкимоваЧитать онлайн книгу.

      Эта история, как и все прочие истории мира, началась случайно, с неосуществленного замысла. В жизнь писателя персонажи приходят и уходят самовольно, так поражает молния, так поражает финский нож. Так получилось и теперь.

      Туллия д’Арагона, которой посвящена эта книга, – римлянка, куртизанка, поэт и писатель эпохи итальянского Ренессанса.

      Почему она?

      Казалось бы, можно было выбрать для диалога сквозь века какую-нибудь женщину поприличней, подостойней, поддерживающую традиционные семейные ценности. В пьесах ее современника, злоязыкого Пьетро Аретино (который и сам не являлся в смысле ценностей употребительным образцом для подражания, что уж, зато изъяснялся громогласно, на всю Европу) всякая «грязная куртизанка» имеет нарицательное имя Туллия. Плоские умом и завистливые мужчины беспощадны к умным и красивым женщинам, особенно если желают ими воспользоваться. Объектность – общее место в женской судьбе что тогда, что пятьсот лет спустя. Яркий характер основан на противоречии, жемчужина нарастает на боли – того и другого в жизни куртизанки довольно. Мало любить, надо любить красиво; мало любить красиво, нужно иметь достаточно ума, вкуса, образования, чтобы свою любовь выразить; наконец, порой совсем не надо любить – просто чтобы выжить.

      От рождения к расцвету дара и красоты, от любви до одиночества, от искушенности обратно к нежности, наивности и ранам влюбленности, от потери ребенка до материнства, от зрелости к старости, увяданию, смерти лежит наш путь, ее и мой, и каждой из женщин, и тянется жизнь, ее и моя, вневременная, пропущенная, как золотая канитель, сквозь шершавую ткань сонета, а то и верлибра, отнюдь ей не свойственного, но привычного мне. Что общего у нас, разделенных пятью веками? Смертная женская природа и поэзия. Первое рассеется мгновенно, от второго останется, возможно, пара строк, воплощающих вечную женственность.

      Мне хотелось, чтоб она вновь обрела голос – не тот, к которому еще надобно пробиться сквозь заросли итальянского сонета или трактата – а живой, горячий, понятный во все времена. Голос женщины, изначально поставленной современным ей обществом в позицию достаточно унизительную, на поле внебрачной дочери и проститутки, откуда она выросла до поэта, куртизанки, советницы века по вопросам любви, восхваляемой обожателями и очерняемой недругами.

      О ней известно немного, но больше, чем об иных ее подругах, также упоминаемых здесь. Ренессанс фиксирует подвиги мужчин, пренебрегая женщинами – о чем там говорить? Ренессанс даже отказывает женщинам в праве на подлинность: и стихи, и трактат Туллии «О бесконечности любви» приписывают – хотя бы отчасти, а то и полностью, – ее покровителю, видному гуманисту Бенедетто Варки. Получив огромное удовольствие от социальных и интеллектуальных игр этой пары на страницах книги, я, тем не менее, по умолчанию считаю автором женщину. И цитирую трактат без указаний на персонажа, произносящего конкретную реплику – ради иллюзии живого разговора.

      Мне хотелось говорить с ней, говорить через нее, говорить ею. Говорить так, чтоб она вновь была услышана. Возможность жить в строке – то единственное, что мы можем противопоставить смерти, она и я.

      Быть женщиной – это вневременное. Поэтому дальнейшее посвящаю

      Туллии д’Арагона (1510 -1588), прожившей так, чтоб было, что вспомнить.

      ….и да возместят недостаток моих познаний и суждений ваши ученость и любезность.

      Туллия д’Арагона «О бесконечности любви».

      Туллия начинает и выигрывает

      Пока любишь, не перестаешь любить, а кто перестал, тот не имеет отношения к нашему разговору.

      Туллия д’Арагона «О бесконечности любви»

      Я в юности была прославлена Ронсаром…

      Пьер де Ронсар

      1.

      Туллия начинает и говорит

      О том, что у нее горит,

      Ибо то, чем она теперь говорит —

      Уже не горит.

      У нее горит на дворе трава

      И растущие в ней слова.

      Пламя перекидывается на дом,

      Пламя перекидывается на сад,

      Все мужчины ее помещаются там с трудом,

      Вот они оттуда и голосят.

      – Туллия, – говорит один, прижимая руки к груди. —

      – Не уходи!

      – Туллия! – истошно страждет другой. —

      – Я объят тоской!

      А последний молчит и холодно смотрит вслед,

      Вот к нему она и оборачивается в ответ.

      У него голова есть, и руки, и торс, а сердца как будто нет,

      У него на месте сердца дыра в груди.

      Туллия, уходи!

      Туллия, берегись, от него

---

Скачать книгу