Лгунья. Сусанна ГеоргиевскаяЧитать онлайн книгу.
какая чудесная-расчудесная, – тихо сказала Кира.
Сева молчал.
Она уронила локоть на стол, прижалась щекой к опрокинутой тонкой голой руке… Из щелки глянули на него глаза – искрившиеся и вместе доверчивые, смеющиеся и простодушные.
– А я все знаю. Вы едете в лагерь. (Она вздохнула.) Мне папа сказал.
– Ага. Через три недели.
– А гулять как хочется… Сегодня мы целый день занимались. Скоро опять экзамены. Папка, если я умру, не забудь мне в гроб положить книгу.
– Скажешь тоже, – умилился Иван Иванович.
– Когда будете уходить. Сева, – вставая и потягиваясь, сказала она, – пожалуйста, кликните по дороге: я провожу. Хочется хоть немного подышать воздухом.
– Ага. Обязательно.
Ленивым шагом вышла она из кухни. Это была походка усталого человека. Человека, подкошенного экзаменами.
Евгений Онегин
Среди шепотков, молчаний, среди миллионов и миллионов людей (каждому известно, что население Москвы – оно многомиллионное) шагают пары.
Среди пар, соединяющихся и расстающихся; среди пар пожилых супругов; школьников; рабочих; студентов; спортсменов; среди пар и не слыхавших о влюбленности; среди пар, изобретших влюбленность; среди пар, постигших, что значит дружба; среди пар, усвоивших нынче вечером (именно нынче вечером!), что и дружба вечною не бывает, шагают (видите?.. Нет?.. А вы поглядите!) – это они!
– …Я ждала, ждала. Я всю ночь в тот раз проревела. А ты даже не помнишь… Забыл, что мы целовались!
Молчание.
– Ну что ж, ну что ж… Все вы, ребята, одним миром мазаны.
– Между прочим, Кира… откуда у тебя эта отвратительная привычка – не здороваться с человеком?
– Не знаю… Иногда я словно какая-то сумасшедшая. Как будто бы меня нет.
– До того вырождаешься, что забываешь такие слова, как «здравствуй» и «до свидания»?
– Севка, брось!.. Я хотела тебе рассказать, пока не забыла… Помнишь Зойку?
– И далась же тебе эта Зойка!
– И вовсе она не «эта»… Я Зойку люблю и ею горжусь. Погоди, погоди… В общем, когда мы были в седьмом, нам задали Евгения Онегина. И она написала, что это произведение нереалистическое, потому что по настоящей правде активная роль в любви принадлежит самцу.
Он остановился и захохотал. Хохотал так громко, так искренне, что все на него оглядывались.
– Что с тобой. Ты с ума сошел?
– Извини. Минутку. Ха-ха-ха-ха!..
Широко раскрыв глаза, она озабоченно наклонилась к нему. И он ее бегло и быстро поцеловал.
– Да ты что? Посредине улицы?.. На глазах у народа?.. Какой ты… циничный, циничный!
– Прости, Кирок… В самом деле это нехорошо.
Она зажмурилась и, прикрывая лицо, побежала прочь…
Бодро мчались они вдоль улицы.
Выбившись из сил, она ворвалась в чужой подъезд. Остановилась, раздавленная. Якобы подкошенная стыдом.
Помолчали.
– Поклянись, что больше ты никогда, никогда, никогда… Что это было в последний раз?
– Клянусь! Если хочешь – пожую землю.
Она