Журавли над полем. Владимир Васильевич КиреевЧитать онлайн книгу.
себя Маркин, никогда не опоздают, создавая людям дополнительную заботу о чистоте будущих посевов.
А подошло время, отсеялись, уложившись в нужные сроки. В июне посевы зазеленели всходами, а в июле, в том памятном для него 1934-м, когда родилась дочь, по всей тулунской земле разлилось обычное для этих краев тепло. На опытном поле все зеленело, а в лесу цвели саранки и ландыши.
Оформив материалы по скрещиванию сортов, Маркин на метеостанции проводил агрометеорологические наблюдения, пытаясь понять влияние климата на селекцию пшеницы. После завершения намеченной программы он послал отчет в Сибирский НИИ растениеводства и селекции.
А подошла осень, отдел его в полном составе занялся отбором и сортировкой полученного урожая с делянок, выбраковывая мелкое, слабое зерно.
Однажды его внимание привлекла линия гибрида, у которого зерно было крупнее, чем у остальных сортов, а стебель – короче и плотнее, что предполагало его устойчивость к полеганию. Разбирая отчеты станции, Василий выяснил, что еще в 1919 году Писарев, скрещивая с местными сортами североамериканские гибриды «маркиз» и «прелюд», вывел новые линии. Канадские сорта отличались крепкой соломой и хорошим качеством зерна, а местные сибирские формы – скороспелостью. Оказавшись посеянными в условиях Сибири, иностранные сорта теряли свою урожайность, не выдерживали засухи, от них нельзя было получить полноценное потомство. Позже полученные гибриды опылили западносибирскими формами, в том числе и «балаганкой», как носителями недостающих гибридам качеств. Но и у этих линий также был недостаток, они плохо переносили весеннюю засуху. Последним, кто занимался гибридизацией, был Аркадий Аркадьевич Гусельников. Работая с оставленным Гусельниковым материалом, Василий обратил внимание, что селекционер проводил скрещивание гибрида «маркиз» с местным сортом 85А/13, семена которого Василий отобрал и они лежали на хранении. А вот что можно было ожидать от этого гибрида, ему и предстояло выяснить в ближайшие годы.
В один из предосенних дней Маркин с Мусатовым ехали тихой полевой дорогой. Остановились.
Василий шел медленно, забредая по пояс в пшеницу, перебирал пальцами колосья, щурил глаза.
– Виктор Степанович, иди сюда. Посмотри, благодать-то какая – призывал Мусатова вместе с ним полюбоваться вызревающими посевами. – Завалимся хлебом к осени.
И Мусатов шел к нему, осторожно ступая, дабы не повредить лишние колоски. Вместе они считали зерна, а потом отправляли их в рот, пробуя на вкус.
С поля не забывали завернуть в лес, чтобы пройтись по траве, набрать в ладонь костяники, а то и грибов, из которых жены потом делали дома ароматную жареху.
В лесу особенно вспоминалось детство, и оба, наломав пустотелых дудок, принимались мастерить свистульки, которые пели на разные голоса.
По каким-то неуловимым приметам Василий находил гнезда птиц и, остановившись около муравьиной кучи, увлеченно рассказывал о трудолюбивой жизни ее обитателей, словно в этом и было главное, ради чего они каждый день