Другой мужчина и другие романы и рассказы. Бернхард ШлинкЧитать онлайн книгу.
искусств, другая – стоматологию. На третий вечер случай свел их снова. Общение получилось веселым, шумливым, необременительным, и то, что в конце он с медичкой оказался в комнате девушек, после того как его друг увел историчку искусств в комнату, которую он и Томас сняли на двоих, – вышло само собой. Хельга была блондинкой, в ней не было ничего от той нервической тонкости, элегантности и энергии, которые были свойственны и Ютте, и Веронике, но ее щедрое тело и ее безоблачная уверенность в том, что он доставит радость ей и она – ему, были так женственны и так заманчивы, что все его напряги, заботы и решения показались ему ничтожными.
На другой день поход продолжили вчетвером. А к концу следующего дня, когда девушкам уже нужно было возвращаться домой в Кассель, выяснилось, что на зимний семестр они переезжают в Берлин. Хельга дала ему свой адрес. «Нарисуешься?» Он кивнул. И в ноябре, когда все навалилось уже невыносимо, и он уже не мог больше слышать эти предложения Ютты и упреки Вероники и терпеть сладковатый детский запах в Гамбурге и пубертатный шум сыновей в Берлине, и было слишком много работы в бюро, и оставалось слишком мало времени для ателье, и он уже с трудом все это выдерживал и уже не мог выдержать, он позвонил Хельге.
Когда уже от нее он дважды позвонил и дважды сказал, что ему срочно нужно в Лейпциг, она, смеясь, спросила:
– У тебя что, две жены?
4
Без Хельги он бы эту зиму не осилил. Она не много спрашивала и вообще говорила не много, была красивой, была податливой, радовалась ему в постели – и поездкам с ним, и возможности посидеть с ним за столом, и его подаркам. Их отношения были для него таким счастьем, что он ее избаловал. Когда он уже не мог справиться со всем, что на него наваливалось, его спасением была она.
Пока не подошло время экзаменов. Ей нужен был пациент, она обратилась к нему, и отказать в ее просьбе он не мог. Он ожидал особенно болезненных уколов, особенно мучительного сверления, плохих пломб и косых коронок – и ради нее готов был все это принять. Но на деле пришлось принять нечто другое. Не было никаких перекосов, ничего болезненного или мучительного. Напротив, каждый шаг Хельги вначале контролировал ассистент, а потом – если у ассистента были сомнения или если шаг был ответственным или трудным – и старший врач. Томасу ничего не испортили. Даже ожидание ассистента и старшего врача не было скучным. Хельга и еще одна студентка, с которой они ассистировали друг другу, разговаривали и шутили с ним, и когда Хельга наклонялась над ним, он чувствовал ее грудь у своего лица. Но длилось все это нескончаемо. Он проводил в стоматологии много часов, день за днем. Когда его вызывали к девяти, рушился весь утренний график, а если он приходил к двум, то в пять он все еще сидел там и ни на какие переговоры, стройплощадки и заседания не попадал. Ему приходилось переносить деловые встречи на вечер, брать больше работы на уик-энды, и искусно выстроенная конструкция его берлинских и гамбургских часов и дней зашаталась.
Он осознал, на что он подписался