Пикник и прочие кошмары. Джеральд ДарреллЧитать онлайн книгу.
Марго живую и здоровую.
Но прежде чем она оказалась в объятиях домочадцев, человечек предостерегающе поднял руку.
– Назад! – скомандовал он. – Я вас учить.
Не успели мы вмешаться, как он запихнул Марго обратно в туалет и, зайдя следом, захлопнул дверь.
– Что вытворяет этот коротышка! Ларри, сделай же что-нибудь! – заверещала мать.
– Мама, успокойся. Он учит меня, – ответила Марго.
– Чему он тебя там учит? – совсем всполошилась мать.
Далее последовало зловещее молчание, прерываемое потоком греческих проклятий.
– Марго, выходи немедленно, – приказала не на шутку встревоженная мать.
– Я не могу, – заныла та. – Он запер нас обоих.
– Мерзкий тип. – Мать решила взять все под свой контроль. – Бей его, бей! А ты, Ларри, иди за капитаном.
– Теперь он не может открыть дверь, – пояснила Марго.
– Сюда старшего стюарда! – взвыл коротышка. – Сюда стюарда, открыть дверь!
– И где его искать? – спросил Лесли.
– Какие глупости, – вмешалась мать. – Ты в порядке? – снова обратилась она к дочери. – Дорогая, держись от него подальше.
– Стюард в кабине, первая палуба, – взывал пленник.
Тем, кто незнаком с греческим темпераментом и их особой способностью настолько усложнять самую простую ситуацию, что англосаксонский мозг не выдерживает, дальнейшая сцена может показаться невероятной. Даже нам, знающим греков, она тоже такой показалась. Старший стюард, которого вскоре привел Лесли, не только добавил к ароматам женского туалета запах чеснока, но также в один присест сделал комплимент Ларри за пристрастие к узо, похвалил Лесли за его греческое произношение, умиротворил нашу мать с помощью заткнутой за ухо большой гвоздики и тут же обрушился на запертого коротышку с таким жаром, что стальная дверь должна была бы просто растаять. Он забарабанил в нее своими кулачищами и пару раз лягнул. После чего отвесил матери поклон.
– Мадам, – сказал он ей с улыбкой, – не беспокоиться. Ваша дочь с девственностью в безопасности.
Последние слова ее совершенно озадачили. Она повернулась ко мне за разъяснениями, а в это время Ларри, давно привыкший к такого рода скандалам, отчалил в бар за новой порцией напитка. Я пояснил: он, скорее всего, имел в виду, что она может быть спокойна, как девственница. Но мать заподозрила нечто похуже.
– Нет, он не это имел в виду. У нее двое детей.
Я начал потихоньку терять терпение из-за путаницы, которую всегда устраивают греки. Я зачем-то набрал в легкие побольше воздуху, чтобы дать более детальное объяснение, но тут, на мое счастье, в туалет зашли три пассажирки – крупные большегрудые и усатые, толстоногие крестьянки в черных бомбазиновых платьях в обтяжку, пахнущие чесноком, по́том и еще чем-то неприятным в равных пропорциях. Они протиснулись между мной и матерью и вошли в туалет. Увидев старшего стюарда, скачущего от ярости и барабанящего в дверь, они остановились, как здоровенные боевые лошади, почуявшие запах настоящей битвы.
Представительницы любой другой национальности возмутились бы