Человек. Брэм СтокерЧитать онлайн книгу.
сэром Стивеном, который был знаменосцем Генриха VI, были похоронены все прямые представители рода. Это была непрерывная запись наследников, начиная с первого сэра Стивена, упомянутого в Книге Страшного суда. Снаружи, на церковном дворе рядом с церковью, были похоронены все боковые ветви рода, умершие в пределах досягаемости Норчестера. Некоторые, конечно, достигнув известности в различных сферах жизни, удостаивались большей чести и покоились в алтаре. Весь интерьер хранил память о семье. Сквайр Норман любил приходить сюда и часто с самого начала брал с собой Стивен. Одно из ее самых ранних воспоминаний – как она стояла на коленях рядом с отцом, который держал ее за руку, а другой вытирал слезы с глаз перед прекрасным мраморным надгробием. Она никогда не забывала его слов:
– Ты всегда будешь помнить, дорогая, что твоя дорогая мама покоится в этом священном месте. Когда меня не станет, если у тебя когда-нибудь возникнут трудности, приходи сюда. Приходи одна и открой свое сердце. Тебе никогда не нужно бояться просить Бога о помощи у могилы твоей матери!
Ребенок был впечатлен, как и многие другие представители ее рода. Семьсот лет каждый ребенок дома Норманов приводился сюда одним из родителей и слышал подобные слова. Этот обычай стал почти семейным ритуалом и всегда оставлял свой след в большей или меньшей степени.
Всякий раз, когда Гарольд в первые дни приезжал в Норманстенд, церковь обычно была целью их прогулок. Он всегда с удовольствием ходил туда. Любовь к собственным предкам заставляла его восхищаться и уважать предков других; так что энтузиазм Стивен в этом вопросе был еще одной нитью, связывавшей его с ней.
Во время одной из прогулок они обнаружили, что дверь в склеп открыта; и Стивен ни за что не соглашалась уйти, не войдя туда. Однако сегодня у них не было света; но они договорились, что завтра принесут с собой свечи и тщательно осмотрят это место. На следующий день после обеда они стояли у двери склепа со свечой, которую Гарольд зажег. Стивен восхищенно смотрела и полусознательно сказала, причем эта полусознательность проявлялась в подтексте:
– Ты не боишься склепа?
– Ничуть! В церкви моего отца был склеп, и я несколько раз там бывал. – Пока он говорил, воспоминание о последнем его посещении захлестнуло его. Ему снова почудились многочисленные огни, дрожащие в чьих-то руках, создававшие мрачную полутьму там, где не было черных теней; снова послышался топот и торопливое шарканье множества ног, когда большой дубовый гроб несли сквозь толпу с трудом спускавшихся по крутой лестнице и проносили в узкую дверь… А потом наступила тишина, когда голоса стихли; и молчание казалось чем-то осязаемым, пока он некоторое время стоял один рядом с мертвым отцом, который был для него всем. И снова он, казалось, почувствовал возвращение в живой мир печали и света, когда его безвольную руку взяла сильная любящая рука сквайра Нормана.
Он замолчал и отступил.
– Почему ты не идешь дальше? – удивленно