Записки маленькой гимназистки. Записки институтки. Лидия ЧарскаяЧитать онлайн книгу.
не подумаю, с чего ты взяла, что я буду показывать? – спокойно возразила горбунья и еще выше подняла руку с портретом.
Тогда произошло что-то совсем особенное. Ниночка подпрыгнула на столе, желая выхватить вещицу из рук Жюли, стол не выдержал тяжести обеих девочек, ножка его подвернулась, и обе они с оглушительным шумом полетели вместе со столом на пол.
Крик… Стон… Слезы… Вопли.
У Нины кровь льет ручьем из носа и капает на розовый кушак и белое платье. Она кричит на весь дом, захлебываясь слезами…
Жюли присмирела. У нее тоже ушиблены рука и колено. Но она молчит и только втихомолку кряхтит от боли.
На пороге комнаты появляются Матильда Францевна, Федор, Дуняша, Жорж и Толя.
– Остроумно! – тянет Жорж по своему обыкновению.
– Что? Что случилось? – кричит Матильда Францевна, бросаясь почему-то ко мне и тряся меня за руку.
Я с удивлением смотрю в ее круглые глаза, не чувствуя ровно никакой вины за собою. И вдруг взгляд мой встречается со злым, горящим, как у волчонка, взором Жюли. В ту же минуту девочка подходит к гувернантке и говорит:
– Матильда Францевна, накажите Лену. Она прибила Ниночку.
Что такое?.. Я едва верю своим ушам.
– Я? Я прибила? – повторяю я эхом.
– А скажешь – не ты? – резко закричала на меня Жюли. – Смотри, у Нины кровь идет носом.
– Велика важность – кровь! Три капельки только, – произнес с видом знатока Жорж, внимательно расследуя припухший нос Нины. – Удивительные эти девчонки, право! И подраться-то как следует не умеют. Три капли! Остроумно, нечего сказать!
– Да это неправда все! – начала было я и не докончила моей фразы, так как костлявые пальцы впились мне в плечо и Матильда Францевна потащила меня куда-то из комнаты.
Глава VII. Страшная комната. – Черная птица
Сердитая немка протащила меня через весь коридор и втолкнула в какую-то темную и холодную комнату.
– Сиди здесь, – злобно крикнула она, – если не умеешь вести себя в детском обществе!
И вслед за этим я услышала, как щелкнула снаружи задвижка двери, и я осталась одна.
Мне ни чуточки не было страшно. Покойная мамочка приучила меня не бояться ничего. Но тем не менее неприятное ощущение остаться одной в незнакомой холодной темной комнате давало о себе знать. Но еще больнее я чувствовала обиду, жгучую обиду на злых, жестоких девочек, наклеветавших на меня.
– Мамочка! Родная моя мамулечка, – шептала я, крепко сжимая руки, – зачем ты умерла, мамочка?! Если бы ты осталась со мною, никто бы не стал мучить твою бедную Ленушу.
И слезы невольно текли из моих глаз, а сердце билось сильно-сильно…
Понемногу глаза мои стали привыкать к темноте, и я могла уже различать окружающие меня предметы: какие-то ящики и шкапы по стенам. Вдали смутно белело окошко. Я шагнула к нему, как вдруг какой-то странный шум привлек мое внимание. Я невольно остановилась и подняла голову. Что-то большое, круглое, с двумя горящими во тьме точками приближалось ко мне по воздуху. Два огромных