Конев. Сергей МихеенковЧитать онлайн книгу.
поступающего из деревень хлеба, кассы не имели денег, чтобы расплатиться со сдатчиками. Крестьяне почувствовали себя обманутыми новой властью и начали продавать действительные излишки хлеба и вообще продовольствия перекупщикам и мешочникам. Государство же, при том, что и транспорт в этот период испытывал кризис, не могло наладить перевозки зерна туда, где в нём остро нуждалось население. В результате в городах возникли очереди за хлебом, сахаром, чаем и табаком. Теперь атмосфера кануна Гражданской войны (зима – весна 1918 года), её причин нам особенно понятна, так как мы совсем недавно пережили подобное. Как заметил один из отечественных историков, исследователь периода первой русской революции: «Поднималась волна русского мешочничества». По набитому тракту от Котельнича на Великий Устюг и далее на Сольвычегодск, к северным землям Архангельской губернии потянулись обозы и одиночные повозки новых ушкуйников, промышлявших незаконной куплей-продажей хлеба. В тот год родилась пословица: плохо с хлебом, зато хорошо с голодом. И голод в некоторых губерниях начался. Новая власть поняла, что она на грани катастрофы. Именно в этот период местные органы власти стали организовывать отряды так называемых «легионов свободы» или «голодной гвардии», которые изымали у спекулянтов припрятанные до лучших времён или вывозимые за пределы губернии или уезда партии зерна. Ситуацию подхлестнула в сторону её катастрофического обострения активизация левых эсеров. Справедливости ради стоит заметить, что именно левые эсеры, которые считались большими знатоками крестьянского вопроса и которые в первый период революции были едины с большевиками, предложили идею «хлебной монополии», а затем её реализовывали по всей стране.
В Никольске же в то время существовала и ещё одна серьёзная проблема. Наряду с новыми органами власти параллельно продолжала существовать и зачастую реально заправляла делами старая земская управа. В земстве заседали сторонники прежнего режима и гнули свою линию. Как говорится, бог своё, а чёрт своё. Хотя, где бог, а где чёрт, мы, размышляя о том времени и исследуя его страницу за страницей, до сих пор разобраться не можем.
Весной 1918 года Конев был назначен уездным военным комиссаром Никольского уезда Вологодской губернии. Земляк маршала Геннадий Михайлович Пинаев вспоминал: «Иван Степанович в унтер-офицерской школе получил специальность артиллериста-вычислителя, поэтому умел пользоваться угломерными инструментами. Вот он и решил вдвоём с помощником под видом уездного землемера провести личную разведку и установить силы и расположение бунтующих. Так на тарантасе они объехали эти волости, выяснили, что активных бунтарей мало, поддержки населения нет, поэтому открывать боевые действия нет необходимости, достаточно лишь арестовать зачинщиков. Что и было затем сделано. Меня в этой истории поразил тот факт, что двадцатилетний комиссар, имеющий в своём распоряжении сотню солдат и два пулемёта “максим”, не воспользовался