Эротические рассказы

Огонь сильнее мрака. Анатолий ГерасименкоЧитать онлайн книгу.

Огонь сильнее мрака - Анатолий Герасименко


Скачать книгу
добрый, человече! Покой тебе.

      – И тебе, что ли.

      – Время найдется для разговора?

      – Время – деньги.

      – Ишь ты. И сколько твое время стоит?

      – Десять форинов.

      – Пять.

      – Десять.

      – Шесть.

      – Десять.

      – Семь. Да что ж такого расскажешь ценного?

      – Увижу форины – узнаешь. Десять.

      – Восемь. Ладно, девять. Девять! Больше нет с собой, веришь?

      – Не-а. Десять.

      – Да ты здоров торговаться, я гляжу. Ладно, на вот.

      – Давай. Эх!

      – Ох! Держи!

      – Уй-й!

      жмот гад жмот гад

      – Вот я неуклюжий. Лбами стукнулись, это надо же! Извиняй, братец. Не болит?

      жмот гад жмот что рассказать шериф предупреждал глаза вылупил не болтать с городским узнает убьет наплету самый хитрый самый умный старики нет стариков не знаю из ума выжили наплету

      – Не болит, не болит. Пусти руку-то… Э! А деньги?

      – Да я, знаешь, передумал. Дорогое уж очень время твое. Бывай.

      – Ну и пошел ты.

      – Чего сказал-то?

      – Ничего, ничего…

      Люди всегда любили деньги, ведь деньги в том виде, в котором они есть, людям дали сами боги. Каждый серебряный форин, что ходил до войны по рукам в Энландрии, когда-то родился в ладонях Владычицы Островов, Прекрасной Хальдер. Теперь Хальдер была мертва, но остались ею созданные монеты. Остался в тех монетах и слабый, но прочно державшийся магический фон – об этом помнили немногие, а умели таким фоном пользоваться и вовсе единицы. Сам Репейник знал всего пару приемов, вроде трюка, который помог ему выбраться к башне вчерашним вечером. Увы, старинных монет оставалось все меньше и меньше. В голодные годы большую часть денег переплавили, добавив олова, цинка и свинца. Плавка и примеси вытравили божественную магию напрочь.

      – Покой, добрый человек! Ну и жара нынче, верно? Я говорю – жарко сегодня, сил нет. А? Нет? Оглох, что ли? Эй, дружище…

      – Руку, на хрен, убрал.

      все оторву растерзаю не скажу про стариков не скажу пусть хоть трижды родители не скажу убью шериф не велел щас в клочья мясо мухи

      – РУКУ, НА ХРЕН, УБРАЛ!!!

      – Ухожу-ухожу. Ушел. Все.

      «Старики, – думал Джон, вышагивая под палящим солнцем. – Родители. Шериф не велел. Ну и суров же у них шериф. Но что это за родители такие? Чьи?» Боль, тягучая и липкая, ворочалась в затылке, мысли путались. За утро Репейник две дюжины раз затевал разговор с деревенскими, и никто не хотел ему отвечать. Не было толку и от касаний. Все, казалось, что-то знали, что-то важное, но запретное, причем настолько был силен запрет, что даже думали о нем украдкой.

      «Родители, – думал Джон. – Старики». Не мог же, в самом деле, этот шериф так всех запугать. Нет, дело тут крылось не в страхе. Джон чувствовал эмоции деревенских, и страха в них не было, во всяком случае, не больше, чем в обычном человеке. Зато вдоволь было чего-то еще: не то стыда, не то сожаления. Словно вся деревня делила общий грех, и об этом грехе


Скачать книгу
Яндекс.Метрика