Рождественское чудо. Дмитрий ВолодихинЧитать онлайн книгу.
И привела в покои, и пошла доложить хозяйке Марье Юшковой: вот, неведомо кто по дому ходит, может, кто из девок подозрительную гостью признает? А при Аннушке бабу оставила. Баба в плечах – что твой кулачный боец, и ручищи соответствующие.
– Стой смирно, – говорит, – не то гляди у меня!
Марья Юшкова встала рано и, как положено хорошей хозяйке, сама первым делом пошла на поварню – следить, как стряпухам ключник выдает припасы. Недоглядишь – одна-две лопатки муки и пропадут неведомо куда. По дороге – на кого прикрикнет, кого и подзатыльником наградит.
Аннушка стоит, рукавом нос утирает, нос покраснел, самой страшно. Взор поднять на Марью Ивановну боится.
– Опять! – воскликнула, войдя в покой, Юшкова. – Спасу от них нет! Это ж не иначе, наговоренные коренья Мишке нашему подложить хотят! Приворожить молодца! Васька, вишь, на Ульянушке повенчался, а Мишка остался – вот на него и охотятся! Ну, говори, кто тебя подослал?
Голос был звонкий, грозный, как и приличествует статной полковничихе, которой иным делом у себя на дворе и стрельцами командовать приходится.
Аннушка разрыдалась.
– Я так смекаю, Соковнины ее подослали, – сказала комнатная женщина. – Про молодую вызнавать. Матушка Марья Ивановна, вели молодцам – пусть ее в тычки со двора сгонят! А ты, Дарьица, ступай, отдыхай, сейчас твое ремесло не требуется.
Здоровенная баба поклонилась и вразвалочку вышла. Тут лишь Аннушка сообразила: баба-то мовница, ее для того держат, чтобы белье стирать и в проруби полоскать, хилая да тощая не справится.
Неизвестно, что бы из всего этого вышло, но в покои вошла Ульянка – в бабьей новенькой кике, в пол-аршина высотой, жемчугами расшитой, с подзорами из золотного кружева, румяная и счастливая. Она-то и узнала Аннушку. Она-то и объяснила свекрови, что за гостья на двор пожаловала.
– Боярина Обнорского дочка? Того, которого в дальнюю обитель на покаяние сослали? – вспомнила Марья Ивановна. – Было там какое-то темное дело с наговоренными корешками…
– Не виноват батюшка, да и матушка не виновата! – воскликнула Аннушка. – У нас было как-то, девки в мыльню шли, у Танюшки на шее ладанку увидели, в ладанке сушеные травки оказались, так батюшка велел со двора согнать! А чтобы в государевы покои подкидывать – да видел бы он, кто подкинул, сам бы пришиб!
– Дивны дела Твои, Господи. Так что ж ты, боярышня, одна по дворам бегаешь в старой шубе? – спросила Юшкова. – Не стыдно? Неужто и ты по нашему Мишке сохнешь?
– Не нужен мне никакой Мишка! – воскликнула Аннушка. – Я… я…
Пока она собиралась с духом, чтобы рассказать историю про сапожки, в дверь постучали.
– Матушка, я это! – раздался басовитый голос. – Я тебе к тому казанскому узорному сапогу пару принес! Что за притча – сперва одним меня по лбу благословили, потом другим! Ей-богу, заколдованные какие-то сапоги!
Сенные девки выбежали, комнатные женщины встали рядом с хозяйкой, а в дверь, порядком пригнувшись, вошел тот молодец-медведюшка,