Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV. Эдуард ЛимоновЧитать онлайн книгу.
нельзя никак
Без «Капитала» путь тревожен
Марксиста забубённый путь
Смущает в 21-м веке
Ты, упади к нему на грудь,
Скажи, что ложно в человеке,
Искать вульгарный профицит!
Ведь человек – страстей игрушка!
Напомни, что писал Тацит,
Плутарх, Светоний, о, подружка!
Свали марксиста на кровать
И возбуди, штаны снимая,
Он не успеет подсчитать
Есть в том ли выгода прямая,
Чтобы тебя схватив за грудь,
Забыть о про-летари-ате
И злого Маркса вспомянуть
Он не успеет на кровати…
«Мир теряет magic style…»
Мир теряет magic style
Вопиюще несерьёзный
Он размытый, а не грозный
Не кричит он больше: «Хайл!»
Мир теряет magic style
Продают везде бананы
Даже ледяные страны
Получают их в февраль…
Мир становится единым,
Полимерным, магазинным,
Не норд-ост и не мистраль
Мир теряет magic style
Нам диктует средний класс
Свои скушные законы
Вешает свои иконы
Быть политкорректным Вас
Заставляют миллионы
Обезьянов без хвостов
Ну а мы хотим иного
Мира свежего, живого
Magic, Magic, ты готов?
Выходи на площадь снова!
Самый свежий из богов,
С замечательной улыбкой
С ожерельем черепов
Перепачкан в крови липкой.
В жертву не приносим скот
Не зарезаны бизоны,
Мagic любит свой народ —
Человеческие стоны…
Не священен обезьян
Но священен бог с игрушкой
Черепом, как колотушкой
Прибивающий землян
Мир теряет magic style,
Вопиюще несерьёзный,
Не ацтекский он, не грозный,
Не кричит он больше «Хайл!»
Атилло длиннозубое (2012)
Тех, без трусов, и тех – в трусах
Я как-то вывесил несколько стихотворений из этой будущей книги в моём ЖЖ. Так один юный пользователь написал пренебрежительно:
«Лимонов под Пушкина косит!» А имел он в виду стихотворение «Под сладострастный плоти зов», со строчками:
О, как люблю я этих дам!
Поверженных, со щелью голой,
С улыбкой сильной и весёлой,
Во взбитых набок волосах,
Тех, без трусов, и тех – в трусах…
У юноши оказался цепкий взгляд. Действительно, такие весёлые и возмутительные строки написал бы Пушкин, живи он в 2011 году.
А ещё Лимонов может напомнить Гумилёва, а ещё Ходасевича, а ещё Кузмина. Потому что он подсознательно продолжает эту аристократическую ветвь русского поэтического классицизма, оборвавшегося со смертью Ходасевича в эмиграции и со смертью Кузмина в России.
Дальше за ними была пресная советская поэзия, а потом пришёл Бродский с бензопилой своего авторитета и выкосил напрочь небродские поэтические растения.
Я горжусь