Последний чекист. Александр КерданЧитать онлайн книгу.
втолковать потенциальному агенту, что его разносторонней личностью в Конторе заинтересовались, но сейчас, для конспирации, лучше, чтобы все шло своим чередом: суд, этапирование в Явас – лагерь в Мордовии, где содержатся осужденные иностранцы.
– Там, Майкл, – пообещал Сазонов, в знак особого доверия переходя на «ты», – я тебя обязательно навещу, и наше долговременное сотрудничество будет поставлено на официальную основу. Со своей стороны я лично предупрежу сотрудников в Мордовии, чтобы они создали тебе самые благоприятные условия пребывания…
Поверил ли Майкл Сазонову, сказать трудно, но Сазонов так старался быть убедительным, что готов был поверить самому себе.
Когда он на дежурной машине возвращался из Лефортово в Контору, то заметил знакомую фигуру. Анна – девушка Майкла, отпущенная под подписку о невыезде, переставляя красивые ножки на тонких каблучках, грациозно шла по тротуару вдоль белой стены следственного изолятора. В руках у нее была сетка с продуктами, очевидно, для передачи возлюбленному. Она шла, слегка опустив голову. Красивое, грустное лицо Анны было подсвеченным изнутри каким-то неясным светом.
«Любит своего Манго… Переживает», – догадался Сазонов, проводив ее взглядом. Он невольно задался вопросом: а когда последний раз видел такое же выражение лица у своей Татьяны? Да и видел ли когда-то вообще?..
Все у них с Татьяной сложилось как-то по-простому, по-будничному, без того романтического ореола, каким любят окружать любовные истории поэты, писатели и кинорежиссеры.
Да и откуда романтике было взяться? В родном селе Сазонова, как и в родной деревне Татьяны, романтика в отношениях была не в особой чести. Хоть и говорят, что любовь – не кашель, ее не спрячешь. Но и демонстрировать напоказ свои чувства было не принято. Вернее сказать, их никто никогда и не демонстрировал – стеснялись: вокруг – односельчане, они все и так насквозь видят и все друг про друга знают. Сазонов, например, ни в детстве, ни в юности припомнить не мог, чтобы отец у него на глазах не то чтобы поцеловал мать, а хотя бы приобнял. И мама тоже никогда не сюсюкалась ни с отцом, ни с ними – детьми, не лезла с объятиями и поцелуями. И сама любовь в их семье понималась просто, как добрая совместная жизнь и общий труд по хозяйству и в огороде – от зари и до зари. Какая уж тут романтика!
С Татьяной Петровой, круглолицей и темноволосой девушкой, они учились в одной группе Сасовского технологического техникума. Встречались на занятиях и на студенческих посиделках. Она ему нравилась. Он ей, похоже, тоже. Но назвать это любовью язык как-то не поворачивался. Скорее всего, это была простая юношеская увлеченность. Так ведь и не одной Татьяне, честно сказать, Сазонов в ту пору оказывал знаки внимания… И другим девушкам из группы он тоже нравился.
Потому, когда Сазонова провожали на службу в армию, пришли его проводить все одногруппницы. И писали ему в Среднеазиатский военный округ, в танковую