Человеческая ферма. Илья СергиевскийЧитать онлайн книгу.
кофрах моего байка, кроме необходимого набора из дождевика, кружки, термоса, светоотражающей жилетки и других всяких необходимых мелочей, есть ещё кое-что. Увидев это, любой байкер скажет.
– А это что за хрень? Кто это вообще? А это тебе на хрена? Да в таких количествах ещё:
Я не смогу ответить.
Вернее, смогу. А вот зачем везу на море это – нет.
А если ещё скажу, что еду одно топить в Чёрном море, а второго выпускать… Так после этих слов на меня как минимум странно посмотрят. Хотя настоящие байкеры дорог видели много, но это, по-моему, и для них чересчур.
Сам понимаю. Поэтому и вам я про это рассказывать не буду. Во всяком случае, сейчас.
Рано ещё.
Так же не рассказывал я и близким мне людям. И адвокату, который невероятными ухищрениями передавал ЭТО на большую землю с вновь поднявшегося из поганого болота Архипелага. И тетрадки ещё, в которых обо всём, что я видел, писал лапой курицы. Почерк у меня – та ещё паутина. Это и спасало, кстати. Я видел, как свиньи Архипелага открывали тетради и, помогая себе губами, пытались прочитать. И? К моей радости и ликованию у них ничего не выходило. Не их это было. Так бывает у разных пород зверей. Вот у коз вертикальные зрачки. И они чётко пасут одним им видимую и ими понимаемую опасность. У орлов и прочих птиц из этого отряда зрение снайперское, чтобы с высоты мышь увидеть. У сов – чтобы ночью охотиться. А у свиней на другое зрение заточено. Им даже вверх трудно смотреть. Их фокус – это корыто. То, что было написано в тетрадях, не фокусировалось, не оставляло следа в рудиментарном мозге. Потому что человек разумный, если живёт по инструкции, он теряет его. А зачем он нужен? Вот же всё написано и разложено по пунктам, без полутонов и палитры цвета. Если вот так, то вот так. А если не так, то по-другому. Ну и всё. Какой тут мозг? Ненужный орган. Хотя сигналы что-то должно подавать, чтобы пасть открывалась. Ну, значит, исключительно для этого.
– Это очень важно! – пояснял я адвокату. – Пожалуйста, просто передайте её.
– Да я уже передавала в прошлый раз, – отбивалась, как могла, адвокат, – такую же.
– Та была другого цвета, – невразумительно молол я, чувствуя, что несу чушь и дичь. Но так было надо, а адвокат всё же получала деньги и должна была выполнять просьбы, даже такие странные, как эта.
Год как всё закончилось. Я вернулся раньше на один год. Но только сейчас развязались пальцы, свёрнутые в какой-то нервный не распутываемый морской узел. И видя, что всё происходит там, где сказка из прошлого на моих глазах превратилась в гнилую быль, видя, что там не хватает последнего шага, может быть, самого маленького, я еду выполнять обещания.
Выпускать ЕГО. Того, кто сидел там больше всех. И, быть может, это и будет той самой последней соломинкой, что сломает горб этому взбесившемуся верблюду, кораблю пустыни, который, подобно библейскому антипророку, уже скоро как четвёртый десяток лет ведёт свой народ из цивилизованного мира в пустыню.
Мы мчимся.
– Это ты что ли там воешь? – спрашиваю я его, уловив какие-то нетипичные звуки.
– И-хуу! –