Кудыкины горы. Евгений КузнецовЧитать онлайн книгу.
прощу, прощу. Эко напился!
– Дай слово.
– И слово тебе на́, на́ тебе слово, только вставай.
Павлик резко вскинул голову, подставил бабке затёкшее, будто обваренное кипятком, лицо.
– Бабуся! – заговорил он с расстановкой. – Ты мне слово дала. Слово дала. Выручи меня. Спаси. Внука своего единственного!
– Ну балаболка…
– Знай же: я сегодня дома не ночевал.
Они оба разом замолчали, словно прислушиваясь, не стучится ли кто-нибудь в двери, – и тут же бабка Соня отпрянула от внука, будто от прокажённого, прижалась спиной к печке, грубо оттолкнула его лицо, но Павлик, как резиновый, лишь качнулся, цепко держась обеими руками за сиденье табуретки и подковой обхватил бабкины колени; его пьяные и упрямые глаза смотрели раскосо, в стороны, как у телёнка; бабка Соня пыталась встать, но лишь ткнулась животом в крепкую неподвижную голову.
– Ну-ко! – брезгливо-резко крикнула она. – Пусти меня!
– Не пущу. Ты… дала… слово…
– Вон ты како-ой!
– Да. Такой. Я сегодня дома не ночевал. Я ночевал в другом месте. Мы с тобой не дети. Тебе понятно, где я был.
– Ух ты, паразит! Как он ловко подъехал! Ух ты, тихоня!.. А я-то уши развесила! Чего натворил!.. Бедная Викто-орья… А Маринушка-то, девчоночка-то…
– Вот-вот. Не разрушь семью. Прошу тебя. Не говори Вике.
– Ишь чего захотел!
– Скажи Виктории, что я был у тебя два дня: сегодня и вчера, субботу и воскресенье.
– Чтобы я соврала-а?! Ну-ко подымайся, негодяй! Ишь впился, как клещ!
– Мы приедем на тот выходной. Скажи Вике. Я всё продумал.
– Вон как закрутил, образина!.. То-то я гляжу. И не бритый, и голодный, и с перепою. Гад ползучий!
– Мало. Мало ругаешь. Легче, когда выговоришься. Ударь меня. Ещё легче будет. Ударь. Но представь Вику, Маринку…
– За-мол-чи! Тьфу!
– Мало. И этого мало. Плюнь мне в морду. Скажи Вике.
– Ой, гадёныш… От жены блудить! С потаскухами мараться!
– Маринка, твоя правнучка Маринка, она не виновата. У неё за четверть одни пятёрки. Я ей настоящий лыжный костюм куплю. Нет, пять костюмов. И лыж куплю дюжину. Нет. Две дюжины. Она мечтает приехать к тебе. К тебе. Она хочет покататься с горы за двором.
Бабка Соня охнула и закрыла лицо ладонями.
– Меня не жалей. Пожалей их. Всё будет как прежде. Ведь ты дала слово. Скажи Вике, что меня подвёз знакомый по пути. Телефона в квартире нет. Я не мог предупредить. Скажи, что я приезжал на чай.
Павлик измождённо уронил голову, кряхтя поднялся, опершись на бабкино колено, мотнулся, подошёл к столу. Покачиваясь взад-вперёд, он выпил остаток из бутылки и долго держал бутылку над стопкой, капая то в неё, то мимо, потом резко выплеснул из стопки в себя и так остался стоять, закинув голову и всё качаясь.
Бабка Соня, закрывая лицо ладонями, между пальцев следила за ним, смотрела ему в спину, в широкий бычий затылок и уже не плакала, понимала, что сейчас ей плакать не время. Она испытывала тот же нетерпимый страх и ту же ясность, что ей надо немедленно что-то делать, как и тогда, когда Павлик,